Все у него хорошо. Это главное.
Все-таки впервые отпрыск так надолго уехал из-под нашего с Надей
присмотра. Но Герман – молодец. Держится бодро, с императрицей
ведет себя уважительно, но разговоров о внутренних делах нашего
семейства старательно избегает. Долго, аж на три абзаца,
закамуфлировал предупреждение, что в финансовом плане вдовствующая
Императрица на грани банкротства, и, скорее всего, найдет способ
обратиться ко мне за помощью.
Что ж. Спасибо, сын. Сердце только
что-то сдавило. Осозналось вдруг, что дети быстро растут.
Взрослеют. В придворных интригах начинают разбираться лучше
родителей.
Саша не таков. У этого где-то внутри
спрятана атомная батарейка, и все время, пока он не болеет, этот
молодой человек способен дырку пятой точкой в табурете протереть. И
что самое удивительное, пацан обладает невероятной притягательной
силой. Где бы, в компании с кем бы он ни оказался, в какие-то
считанные минуты именно он становится объектом всеобщего внимания.
Стихийный, прирожденный атаман и организатор. За таким солдаты сами
выскакивают из окопов и бегут, с матами и молитвами, прямо на
пулеметные гнезда.
В средние века такие люди основывали
королевства или возглавляли крестовые походы. Девятнадцатый век
несколько ограничил область применения их талантов, но, думаю, если
увлечение Сашеньки аэронавтикой не пройдет, в этой ветке истории
человек совершит полет на аппарате тяжелее воздуха лет этак на
двадцать раньше. Потому что Саша и мертвого способен поднять и
зажечь идеей.
И почерк у него такой – порывистый и
угловатый. Переменчивый. Начало предложения одним стилем, окончание
– совершенно другим. С миллионом ошибок и описок. Но и такой –
неряшливый и торопливый, текст передает энергию автора. Напор. Все
сметающую волну, уже успевшую перевернуть в том несчастном поместье
все вверх тормашками.