– Так для тебя это привычное
состояние, особливо по утрам. Похмелье оно такое, – тоже блин
нашёлся малолетний философ… Но мальчуган явно подтверждает мою
теорию, правда непонятно почему он называет меня дедом, да ещё и
Макаром? Хотя, если судить по рукам… – А вообще бесов попроси, они
тебе и лекарство принесут, оно живо похмелье снимет. Ты ж постоянно
так делаешь.
– Кого попросить? Каких-таких бесов?
Чертей что ли?
– У-у-у, дед… Ты вчерась, видать,
неслабо перебрал, раз голова совсем не на месте. Бесы – это
бессмертные, избранные, игроки, двуживущие. Ничего не говорит?
– Нет. А должно? – произнесённые
мальчишкой слова складываться хоть в какую-то более-менее
нормальную картинку вообще не хотели.
– Дед, ты чего вчерась хлебал-то,
ежели тебя так накрыло? Что-то ты сегодня вообще никакущий, обычно
лучше… Ладно, побегу я, выздоравливай, дед Макар.
Мальчишка, сверкая пятками, понёсся
куда-то в центр деревни. Моя-то избушка на самом краю притулилась.
Опа, уже моя избушка? Неужели я и вправду так нахреначился, что
даже своё имя забыл? Да и потом, какие-такие бесы-игроки? Что за
хрень вокруг творится? И тут в поле моего зрения попала борода. Моя
борода… У меня есть борода… Длинная, окладистая и… седая, а ещё
какая-то грязная что ли… Крошки в ней какие-то, кусочки еды, да и
сама она какая-то сальная… Невольно потянул за неё. Либо
качественно приклеили, либо это и правда моя борода… Попробовал
дёрнуть отдельный волосок. Больно. Значит всё же моя… Хреново…
Внезапно ко мне подбежала молодая
деваха в довольно странном наряде. Этакий вытянутый мешок с дыркой
в дне одет вверх тормашками на тело, а на талии перепоясанный
какой-то верёвкой. Только мешок этот тянулся до колен, а ноги её
красовались полным отсутствием обуви, как, впрочем, и у давешнего
пацана. Такая странная одежда мне даже в самом кошмарном бреду
придуматься не могла… И где она её только раздобыла? Но самым
примечательным в ней была далеко не одежда, нет, над девушкой в
воздухе висела зелёная надпись: «Махруся Забавная». Это ещё что
такое? Допился я, похоже, до галлюцинаций… Уже таблички, летающие
над людьми, мерещатся, да ещё и цветные такие, яркие. Кто сказал,
что горячка – белая? Нет, она – яркая, цветная, а точнее
изумрудно-зелёная. Что-то мне совсем плохо…
– Ну, здравствуй, белочка… – невольно
вырвалось у меня.