Некстати вспомнилась логическая задача про двух стражников царя,
один из которых постоянно врет, а другой всегда говорит правду. Как
узнать, кто из них кто?
Но Марья, закончив короткую речь, подняла руку, а потом
приложила ее к груди. Ее жест, невидимый в темноте для людей с
обычным набором органов чувств, повторили остальные “честны́е
собранцы”.
Наверное, это был подземный аналог излюбленного жеста
сиберийцев, когда они тянут ладонь к Знаку Вечной Сиберии и затем
хлопают себя по лбу.
Это значит, что они и впрямь не обманывают, подумал я. В том,
что ни я, ни Витька не видим этот жест, нуары не сомневаются. Но
тем не менее совершают его.
Во вновь наступившей тишине зашелестело, после чего щелкнуло, и
вспыхнул очень слабый огонек. Я заметил, что после шелеста сидящие
за столом, Гуж на скамейке и девушка возле Витьки одновременно
прикрыли глаза руками. Один из дедов раскурил трубку, причем для
розжига воспользовался причудливой зажигалкой, огонь в которой
скрывался в специальной трубке. Впрочем, в кромешной темноте даже
этот скрытый свет врезался мне в сетчатку. А что испытают нуары,
если поглядят на него широко раскрытыми глазами?
Дед, судя по шелесту, предупредил остальных, что намерен
закурить, вот все и предусмотрительно прикрылись.
Кстати, на всех нуарах, включая Гужа, не было очков-консервов.
Мое В-чутье не показывало деталей внешности. Но, кажется, глаза у
всех были на месте. Судя по колебанию В-токов, подземные слепые
жители даже моргали.
– Хорошо, – сказал я. – Мы верим. У вас нет причин нам лгать –
мы совершенно беззащитны перед вами. В принципе, я согласен на ваши
условия. Я совершаю теракт, а вы помогаете устроить побег. Затем я,
Виктор и моя тетя беспрепятственно покинем территорию Сиберии и
уйдем в Поганое поле.
Собрание за столом застыло. Потом Марья, совершенно точно не
обменявшись с остальными ни единым шелестящим словом, сказала:
– Честное Собрание согласно. Предупреждаем, что если вы нарушите
наш договор, то делом чести каждого нуара будет ваша
ликвидация.
Прозвучало это в высшей степени зловеще, хотя Марья проговорила
эти слова нараспев, как сказку на ночь.
– Тогда надо обговорить нюансы, – предложил я.
– Для начала мы вас накормим и напоим. Я слышу, как бурчат ваши
желудки. Но еще ранее спрошу: что с вашими нейрочипами? Почему мы
их не чувствуем?