– Э-э-ах! – мается бэйб.
– Потерпи, придурок! – стонет Август, – Мне, вон, хуже!
К счастью, неоплодотворённых крольчих не пришлось накачивать
гелем – они впали в оцепенение. Странно. В руководстве по
эксплуатации ничего не говорится, что так можно; наоборот
строго-настрого велено не допускать простоя. Хоть что-то сегодня
небезнадёжное!
– Вот он я! – Август распахнул дверь.
Бэйб удовлетворённо запузырился. Он всего-то и хотел, чтобы с
ним посидели. Погладили по животу, поворковали. Гольдовым бэйбам
только жратву подавай и родителей. За минуту с родителем что хочешь
сделают. Если, конечно, хочешь то, что они умеют.
– По миру скоро пойдём, парень. Невдомёк тебе!
Пупс растёт, как квашня, уже чулан заполнил, того и гляди
придётся перетаскивать его в спальню, а то ж в дверь скоро не
пролезет. До самой смерти растут. И немного – после.
– Всё у нас заберут. Всё уйдёт. Как мама, да. Вот ферму с
молотка пустят, и прощай, бэйби. Не везёт. Так и хочется вздохнуть
по-вашенски: э-э-ай. Только никто не придёт утешить.
Невезуха Августу – решительно во всём. Особенно с Пупсиком
по-идиотски всё вышло, с бэйбом.
Казалось бы, с женой подфартило: славная человечиха, розовая и
томная, один в один «Рассвет» Бугро. Но человечиха, слишком
человечиха! Как покорно поддавалась она моде! А мода шла как раз на
бэйбов с синдромом Гольда. Хоть и полусонная по жизни, Анастасия
(ох и немодное же имя!) всё ж решила проэкспериментировать ради
искусства, ведь распространённейший научный предрассудок того
времени гласил, что среди гольдовых бэйбов велик процент одарённых
арома-композиторов; одного даже, по слухам, ввели в правление
«Внутреннего мира», что заказывает у Августа вставные
вомеры.
Вот и захотелось иметь дома своего вундеркинда. Жить ради него.
Пусть творит. Раз уж ни один из них сам в художники не выбился.
Ну вот. Завели.
В первые месяц он был совсем как обычные, и плакал так же. Асси
кормила модного младенца грудью. Потом он начал стремительно
размякать, даже раньше срока. Но и феромонами жонглировать научился
прежде сверстников. Не подвёл. Не виноват он, что и говорить.
Намучились с Пупсом, слов нет. Непроницаемый, ненасытный,
недвижный, неблагоуханный. Потом мода возьми да и пройди, и и Асси
– вслед за нею. Они, человечихи, понятное дело, от всех уходят… Но
не все оставляют по себе такие сны.