Ядро ото всех претензий открещивалось
тем, что, мол, однажды все законопослушные граждане будут жить в
Столице. Все, кто заслужат благосклонность, будут обеспечены и
едой, и чистым воздухом, и медициной, а производства, что строятся
сейчас руками потенциальных мятежников, перейдут на автоматику,
едва только обслуживающие их уголовники перемрут.
Вот только одна проблема: они уже.
Даже на Вероне не осталось никого, кто был сослан сюда за грехи —
все они уже родились в этом враждебном мире, под этим жгучим
солнцем.
Даже Рэй. Даже невыносимый Рэй не
заслужил умирать в таком месте.
Авель поскрёб набухающую шишку на
бедре и подумал, что надо у доктора местного совета спросить…
***
К доктору он так и не сходил. Лишь
увидев, как после пациента окровавленный нож — обыкновенный нож,
даже не скальпель — просто суют под кран, споласкивая, Авель вновь
возжелал свидания с унитазом.
Такое он и сам сделать
может.
В номер Авель возвращался, раздраженно
прихрамывая — шишка так знатно подросла, что терлась теперь о
вторую ногу, награждая каждое движение болью. Ну ничего, зато ему
наконец ригористы тот самый «самообороной ножик»…
Авель перехватил чёрную рукоятку
половчее. Он устроился без штанов на диване, в позе крайне
неудобной, и с сомнением подступался к шишке с разных сторон, все
не решаясь. Нож он продезинфицировал и даже немного прокалил над
зажигалкой, чтобы уж точно себе не навредить — оставалось лишь
первый шаг сделать… Но его смущал сам вид шишки. Она не походила на
обычный подкожный чирей или гнойник — слишком уж большая, твёрдая,
будто под кожу ему во сне шарик от пинбола вшили.
Авель сжал зубы.
Ножик без труда полоснул плоть и
добрался до тугой, налитой соками капсулы.
Она лопнула без боли, но у Авеля по
всему телу мурашки пробежали.
Бинтами ему пользоваться было не
впервой, и Авель даже остался доволен результатом. А забрызганный
кровью и гноем ножик с чувством выполненного долга полил спиртом и
сунул обратно в карман.
Ранка болела, но уже не так — Авель
даже смог отвлечься и посмотреть тупую драму на веронском. Ни слова
не понял, но каким-то образом оказался впечатлён — наверняка
потому, что даже придуманные самим факелом на ходу диалоги были
изобретательнее оригинальных.
О да, вряд ли сценарист этого дерьма
догадался вложить в уста главной героини на мосту томное: «Ах,
хватай меня, ах, неси, а то вредно столько на солнце торчать,
волосы нарощенные поотпадают».