Внизу к ним неуверенно подступилась
какая-то девушка в белом фартучке, но Рэй остановил ее
криком:
— Не трогайте его, он… У него
проходчик проклюнулся! — Увидев зияющую дыру на бедре полуголого
посланника, девушка отступила аж шага на четыре. — Не входите в
номер. Вызовите дезинфекторов.
Рэй чуть ли не кожей чувствовал, как
неведомые вирусы перебирают крохотными лапками по его коже, в
поисках пореза, трещинки, чтобы забраться внутрь. Честно говоря,
Рэй в душе не ебал, как распространяется «проходчик», но почему-то
от вида сочащейся раны Авеля по коже щекотаться начинало, будто по
нему клопы бегали.
Рэй тащил его через весь город, не
позволяя своим рукам разжаться. Он тащил его через подступы к
пустоши, мимо мумифицированных трупов тех, кого догнали ночью
степные сушняки — жмурясь и натужно всхлипывая от
ужаса.
Рэй тащился в земли смерти ради этого
идиота, который теперь висел, бормоча ерунду — не то чтобы он
обычно говорил хоть что-то кром ерунды, но все же…
Рэй поднял голову и поглядел на ночную
тень города, высветившуюся напротив звездного неба.
Он выполнил долг гражданина, удалил заражённый труп из черты
города. Если Рэй бросит столичного тут — никто не будет его винить…
Да и сам Авель вряд ли проснётся, чтобы его
осудить.
Но руки не разжимались, как Рэй не
просил их. Закоченели, наверное. И ноги не переставали взрывать
пыль, пока не показались всполохи костра и не послышалось протяжное
шаманское пение…
В зубы Авелю сунули какой-то рулет из
листьев, заставили сжать зубы — внутри рулета что-то лопнуло и
потекло Авелю в горло и по щеке. Рэй подумал, что посланник сейчас
подавится и точно помрет, но не посмел ничего произнести — шаманы
передвигались совершенно бесшумно, передавая друг другу какие-то
вещи, не обмениваясь даже взглядами. Для Рэя это походило на
ритуал, который нельзя нарушать словами.
И, как ни странно, Авель все-таки не
помер. Даже наоборот, открыл глаза, задумчиво пожевывая рулетик.
Блуждающий туманный взгляд окинул кругом соломенный шалаш,
наткнулся на Рэя.
Посланник Империи глупо улыбнулся и с
набитым ртом проговорил:
— Дратуй!
И тут же выплюнул мясистые листья в
пыль.
А к ногам, по внутренней стороне
бёдер, вдруг прижалось сплетение веток. Авель с усилием приподнял
голову, только чтобы увидеть двух крупных сушняков. Он попытался
поджать ноги и отодвинуться, но ноги решительно удержали на месте,
и кирпичный громила проговорил: