Идель только сощурилась и постаралась
парировать:
— Можно подумать, ты против.
— И я попрошу лорда Теоданиса
прислать за вами кортеж, чтобы он запер вас в Греймхау или в
столице, пока барон не привезет вам их бошки!
Идель на миг опустила взгляд, ее лицо
в самом деле стало как у провинившийся девицы, которой вот-вот
достанется от отца. Но потом леди, кажется, вспомнила, что она —
«ее светлость», и перестала держаться за стрелу.
— Барон, — обратилась уже в привычной
манере. Эмрис не мог перестать улыбаться и отозвался кивком.
Создатель, более идиотских места и ситуации для обмена улыбками
просто не представить!
— Теоданис говорил, он отдал вам
болт, которым убили Нолана. Он при вас?
Болт? При чем тут болт?
— В замке, — вспомнил Эмрис кое-как.
— И, не знаю, в курсе ли вы, но он сломан.
— И это большой вопрос — как вообще
можно было сломать арбалетный болт?! — Идель уставилась на
Железного.
— Ну, на самом деле, — подал голос
Рей, — это Риммель сломал его.
— Что?!
— Ваш отец отдал болт господину
Риммелю, сказал, мол, как кузннец, может он что поймет. А Йенс
сказал, что более поганого железа еще не встречал, и вернул
сломанным.
Идель в один миг приобрела вид
человека, потерявшего опору под ногами. Она часто заморгала и
потянулась, чтобы растереть горло и грудь. Рейберт тут же сунул
стрелу Эмрису, кинулся вперед, схватил ее светлость за руку и
потащил на улицу. Там принялся стягивать с ее рук перчатки,
оттягивая палец за пальцем.
Эмрису следовало бы оглядеться:
обстановка в деревне все еще напряженная. Однако он видел Идель до
того по-новому, что просто не мог оторваться. Ее лицо за пять минут
разговора с Рейбертом сказало ему больше, чем в беседах с ним,
Эмрисом, за все время совместного путешествия сказала сама
Идель.
— Святые портки Творца, почему я
сразу не подумала уточнить это? — Она назойливо дырявила взглядом
Рея, пока тот обнажал ей руки.
— Потому что его светлость не дал вам
увидеть болт и отдал его барону.
— Но почему он...
Рей выбросил старые перчатки леди под
ноги и хорошенько встряхнул за руки, вынуждая Идель смотреть себе в
лицо.
— Потому что он знает, что вы знаете,
— подчеркнул блондин, — в каком из всех наделов Деорсы самое плохое
железо. И он знает, что, услышь вы насчет болта, вы бы тут же
сорвались мстить. Но, миледи, я согласен с его светлостью:
сломанный болт — это крайне сомнительное доказательство. Вам нужно
что-то более существенное, чтобы выдвигать обвинения.