На помощь пришёл дар рода Саминай. Сразу несколько
аристократов воспользовались внутренней силой и огонь полыхнул,
жадно и быстро поглощая чужие тела. Бреши стали печами, в которых
полыхал невидимый жар, вызывающий искривления воздуха и
заставляющий сатиров гибнуть, заваливая собой оба
прохода.
От повозок подали новые щиты и строй пусть и выгнулся
сразу в двух местах, но устоял. Бойня длилась какой-то десяток
минут, но мне казалось, что прошла целая вечность. От постоянных
стрелецких залпов внутри подковы выросла гора трупов и козлоногие
лезли на неё со всех сторон, спеша выбраться из давки и выжить, но
находили лишь смерть от нового залпа, и оставались корчиться,
присоединяясь к остальным обречённым. Токая же гора мертвецов и
раненных, настоящий вал, рос напротив щитов по всему краю
«подковы». Алебардисты и копейщики постарались на славу, но
напирающие козлоногие толкали этот вал из раненных и убитых в
сторону защитников и тот норовил в скором времени захлестнуть наш
строй своей массой.
Снова полыхнула магия. Всё больше аристократов прибегали к
ней усиливая разгром. Раздались крики и шум битвы вырос, когда
уставшие твари, преодолевшие подъём по крутому склону оврага,
добрались до края и встретились на нём с введённым в бой резервом.
Им тоже пришлось не сладко, ведь помимо усталости в овраге была ещё
одна опасность — острые стрелы, посылаемые рукой
крестьян.
Коса нашла на камень. Преимущество в численности и силе,
разбилось о тактический замысел и дисциплину.
Я чувствовал обращённые на меня взгляды и продолжал
наблюдать, как ни в чём не бывало. Людям было страшно. Они слышали
крики, колоссальный шум и вой умирающих, но ничего не видели из-за
щитов. Поэтому они бросали на меня взгляды и видя, что я на своём
месте и не отступаю и сами продолжали стоять.
Прибежал гонец и доложил, что резерв на подходе. Я и сам
слышал боевой рог, но что-то не давало покоя. Я что-то упускал и
неясное чувство тревоги кололо мне сердце.
А затем я увидел, но было уже слишком поздно.
Краснорогий поднял посох из ветви вечно горящего леса и
его листья... засияли ослепительной белизной. А затем со спины
пришли крики и ужасный жар. Оглянувшись, я успел увидеть стену
огня, что поднялась от края великой рощи вместе с поднятой из-под
снега листвой, она сияла и словно гонимая порывом ветра неслась в
нашу сторону, сжигая всё, что попадалось на её пути.