— А можно посмотреть — попросил я, уловив нечто ускользающее и
протянул руку к листку.
— Да на, смотри, не жалко — милостиво произнёс Юрчик, теперь
сидевший на больничной табуретке с видом победителя и передал мне
листок.
Я его тут же положил на крышку тумбочки и принялся внимательно
изучать пентаграмму, словно пытаясь запечатлеть в мозгу каждый
элемент и разыскивая нечто ускользающее, способное мне помочь.
Очень сложная геометрическая фигура со множеством лучей и
пересекающихся прямых линий, была окружена тремя идеально
вычерченными кругами. И каждая линия с окружностями была буквально
оплетена многочисленными группами странных рун, походивших на смесь
арабской письменности и древнейшей клинописи. Причём как я подметил
даже отдельные группы рун отличались разными наклонами и
своеобразными изгибами.
А после двухминутного изучения пентаграммы меня буквально
осенило. Я сразу понял, что же меня изначально беспокоило и
усмехнувшись протянул листок назад.
— Гражданин прокурор, так во сколько ты говоришь меня видел твой
свидетель «Н»? — подчеркнуто фамильярно поинтересовался я.
— Ровно в 1 час 48 минут ночи — ответил Юрчик.
— Точность до минуты, похвально.
— Да, «Н» сразу посмотрел на часы и пошёл вызывать милицию.
— А может этот «Н» засёк во сколько минут второго вылетела
оконная рама?
— Засёк, ровно в 1 час 56 минут ночи, он услышал, как падают
стёкла.
— Вот, именно. А во сколько там прибыл первый наряд Милиции на
место происшествия, не напомнишь?
— Дежурный по отделу получил сигнал о прибытии по рации от
наряда ровно в 2 часа 2 минуты. К чему ты клонишь? — не выдержав
прорычал Юрчик.
— Да так, ни к чему. Просто мне стало интересно как я за 14
минут смог добраться до квартиры на шестнадцатом, ворваться внутрь
и устроить там погром с дракой. Затем я каким-то непостижимым
образом слил кровь с некой особы женского пола, выкинул её из окна,
получил серьёзные ранения и отрубился. А между всеми этими
безусловно очень важными занятиями, я видимо решил заняться
творчеством и нарисовал чрезвычайно сложный чертёж кровью, причём
без всяких промышленных циркулей и двухметровых линеек. А так-как у
меня в запасе имелась ещё прорва времени, я успел вычертить
каллиграфическим почерком все эти сложные закорючки, похожие на
арабские письмена, скрещенные с клинописью.