Правда в этот момент недовольно выглядевший главврач всё же
смилостивился и дав отмашку, остановил выездное представление
кунсткамеры.
В результате у меня сложилось стойкое впечатление что доктора
Каца всё равно попытаются сожрать, не сегодня так завтра или
послезавтра. А ещё я понял, что с теми, кто чувствует нечто
необычное, что-то может и в состоянии использовать свои
экстрасенсорные способности, в этой версии СССР ни хрена не
церемонятся
Белая братия удалилась восвояси, и как только я оделся, док с
Натальей вывели меня в вестибюль приёмного покоя.
— Геннадий, вам пора. Если задержитесь хоть на пару минут, они
придумают что-то новое и обязательно вернутся. И тогда вас заставят
сдать кучу анализов. Я такое уже видел — с ходу заявил Кац и указал
на тяжёлые створки дверей.
Я посмотрел на Наташу, стоявшую в несколько метрах от нас. Она
не выдержала взгляда и резко развернувшись, начала быстро уходить
по коридору, ведущему в чрево мед учреждения.
Поняв, что последнего разговора пока точно не получится, я
протянул доку руку, и он тут же мне в неё вложил тетрадный листочек
в клетку.
— Вот Гена, возьмите. Я знаю, наша встреча неизбежна. Здесь мой
рабочий и домашний номера телефона. Кроме этого тут телефон тётки
Наташи. Если вы до меня не дозвонитесь, то Наташа всегда меня
сможет найти где бы я не находился. Это проверено на практике.
— До свидания, Артём Абрамович. И ещё раз спасибо за всё,
надеюсь, что когда-нибудь отплачу вам с полна — сказал я и мы
пожали руки.
Когда я это говорил я не произносил дежурную фразу, как сделал
это в прошлый раз, совсем с другим врачом. Тогда я был молод, глуп
и не ценил то что для меня сделали, а теперь с высоты прожитых лет,
я осознавал цену своих обещаний. А ещё я понимал, что такого
медицинского специалиста как док, нужно держать вблизи и ни за что,
не терять из виду.
Распахнув тяжёлые створки и выйдя наружу, я замер на пороге и
буквально перестал дышать, ибо только в этот момент осознал, что
попал совсем в другой пространственно-временной континуум в котором
существует прежнее СССР.
Вздохнув полной грудью, я прочувствовал каждой клеточкой весь
спектр, казалось забытых оттенков до боли знакомых чувств и
запахов, вызвавших приступ лютой ностальгии.
Снаружи царил летний, солнечный день 1978 года. Из открытого
окна дома напротив доносился рычащий голос Высоцкого,
рассказывающий под гитару о пользе утренней гимнастики.