– Я маленький человек, всего лишь
начальник гарнизона. Великий назначил хшатрапавой Спифрадату и тот
должен был позаботиться о сохранности города и казны, но вместо
этого он, легкомысленно забрав почти всех моих людей, умудрился
умереть, а уцелевшие воины достались родосцу. Какой же с меня
теперь спрос?
– Вот так и скажешь палачам, когда с
тебя живого кожу начнут сдирать.
– Твои слова, уважаемый, сами, как
отточенный кинжал и режут мне сердце! Ты говоришь "подожди". А что
же Великий так и не прислал помощь? Ведь уже больше полугода яваны
с огнём и мечом идут по нашим землям. Почему флот Ватафрадаты
бездействовал до самых зимних непогод? Почему сам каран один за
другим Сдаёт города Одноглазому? Что же это такое, как не измена? И
в этой ситуации ты убеждаешь меня сражаться? Возьми меч и сражайся
сам!
– Это не моё дело, сражаться, –
поморщился Фархад, – волей
Добронравного[1] хшаятийи я служу
хранителем монет.
– Вот и храни! Я по лицу этого
хитрого яваны понял, что Ненавистный шепнул ему на ухо, как велика
лидийская казна и как мало её защищает храбрых воинов. Не удивлюсь,
что он привёл с собой вьючных ослов больше, чем всадников!
Фархад покачал головой. Сказать по
правде, при виде отряда яванов у него тоже душа ушла в пятки, а
пальцы сами собой принялись быстро-быстро перебирать можжевеловые
шарики чёток. Однако он, в отличие от Митраны, давненько уже
начальствовавшего над местным гарнизоном, прибыл ко двору
лидийского хшатрапавы прошлой зимой и ещё не успел нажить ощущение
всепозволяющей удалённости царя царей. Наместники властителя Азии и
многие из их наиболее возвышенных слуг чувствовали себя в своих
владениях полновластными господами, умудряясь даже иногда
безнаказанно проявлять открытое неподчинение, подобно Артавазде.
Удалённость двора позволяла Митране на полном серьёзе рассматривать
возможность сдачи Сард, наказание вовсе не ощущалось неминуемым и
уж точно обещало быть весьма отсроченным. Шейный зуд, если хорошо
подумать, выходил не слишком докучливым.
Фархад, не решаясь на такое
самовольство, пытался отговорить начальника гарнизона, пробудить в
нём храбрость и решимость. Однако, сам не обладая в должной мере
этими качествами, казначей лишь убеждал Митрану в бесполезности
сопротивления.
Тем не менее, Митрана имел для
обороны Сард все возможности. Древний город укреплён лучше любого
другого в Малой Азии. Ну и что, что людей мало, при необходимости
каждый горожанин станет воином. Здесь живёт немного яванов и удара
в спину можно не опасаться. Наконец, численность противника иного
защитника лишь рассмешила бы: под стены лидийской столицы явилось
всего четыре сотни всадников и около тысячи пехотинцев. Курам на
смех. Можно до скончания времён сидеть на стенах и поплёвывать на
врагов.