Вот и нет никого, один ты, Неарх
остался. И стадия одна осталась. Глаз наметан, не врёт.
"Боги морские, боги подземные..."
А не успевают ведь! Задних потопили,
а переднего проворонили! Поняли – выдохнули в отчаянии!
В мачту вонзилась стрела, над ухом
свистнула другая. Ещё и ещё. Неарх мигом пригнулся, прячась под
бортом. Оглянулся на Гликона: старик медленно оседал со стрелой в
горле. Пальцы продолжали сжимать рукоять рулевого весла. Критянин
вскочил и, презрев опасность, бросился к кормчему, подхватил
кормила.
– Состен, зажигай... – голос охрип,
сам себя критянин не слышал.
– За-жи-а-а-ай!
– Что? – крикнул вперёдсмотрящий,
втягивая голову в плечи.
Неарх орал, что есть мочи.
– ...а-а-а-й!
Матрос подпрыгнул, метнулся к
большому глиняному горшку, там, под крышкой кремень, кресало, трут,
растопка, обильно промасленная. От одной искры займется.
"Минос, владыка, не оставь своего
правнука, Эниалий направь руку мою..."
Загудело пламя.
– Бросай! Все в лодку!
Состен кинул факел в открытый трюм,
там чего только нет – промасленные опилки, смола, пакля, сера.
Ввысь с радостным рёвом взметнулся язык освобождённого пламени.
Матросы бросились к спасительной хории, попрыгали в воду и мигом,
ухватившись за привязной канат, за борта судёнышка, взобрались на
него. Прикрываясь рукой от стены огня, Неарх взмахнул топором.
Неловко. Не попал по канату. Взмахнул ещё.
– Прыгай! – кричали с хории.
"Боги морские..."
Тело само знало, что делать, голова
не указ.
Тёмная фигура, бросившаяся в волны,
мелькнула на миг на фоне беснующегося пламени и исчезла.
Критянин вынырнул, вцепился в борт,
дюжина рук втянула его на лодку.
– Бежим!
Охваченное пламенем судно, никем не
управляемое, Борей потащил влево, но это уже не важно – цель столь
велика, что промахнуться теперь невозможно. Персы кричали и
метались, но было поздно. Судно Неарха врезалось в связку триер,
упала мачта и парус, раздуваемый ветром язык пламени, передал
эстафету огня кораблям Ватафрадаты. Расхохотался Зевс-Гонгилат,
Зевс-Астропей, мечущий молнии. Жадный огонь, всепожирающий,
неуёмный, стремительно разбегался по щедро просмолённому дереву.
Персы визжали. Пожар никто не пытался тушить. Бессмысленно. На
краях скопления моряки топорами рубили каналы, стягивающие корабли,
пытаясь расцепиться.
Одна из преследовавших Неарха триер
так разогналась, что, поздно спохватившись, с упёртыми в воду
вёслами и вывернутыми кормилами, продолжая катиться вперёд,
поворачиваясь бортом, столкнулась со связкой кораблей. Три другие,
счастливо развернувшись, бежали прочь, до смерти перепуганные
развязкой. Спасая свои жизни, их триерархи не озаботились местью
удачливым врагам, так же удирающим от гигантского жертвенника.
Хорию плевком потопить можно, да только потрясение столь велико,
что о том никто и не задумался. Только это и спасло критянина с его
людьми.