– Большинство поддалось, – покосился
на Асандра Эвмен.
Тот не заметил уточнения. Или сделал
вид, что не заметил.
– Филота убедил всех, что ты,
Антипатр, примешь сторону сына Аэропа, – сказал Мелеагр,
покосившись на Линкестийца. Тот поджал губы, но ничего не
сказал.
– Он говорил с каждым по отдельности,
– буркнул Аттал, глядя в сторону, – и убеждал, убеждал бесконечно,
когда Парменион его не слышал, что старик растерян, он верит в
дружбу Антипатра и будет обманут. Надо ударить первыми, не
соглашаться ни на какие переговоры, ибо линкестийцы, дети
предательства, уже опутали своими сетями наместника по рукам и
ногам...
– Как смеешь ты, собака! – вскричал
Линкестиец, подавшись вперёд, – поносить меня гнусной ложью?! Меня,
кто первым назвал Александра царём!
– Чтобы спасти свою шкуру, – процедил
Кратер.
– Что?! – Линкестиец побледнел, его
рука шарила у пояса в поисках рукояти меча, но никто, ни пленники,
ни судьи, не вошёл в этот шатёр при оружии.
– Остыньте! – повысил голос Антипатр
и повернулся к кардийцу, – говори, Эвмен.
– Что тебе ещё сказать, Антипатр? Тут
уже всё сказали. В войске разброд и шатание. Вернулись не все.
Лично я всюду чужой. Буду с тем, чья власть поимеет хоть толику
законности.
– А моя власть, по-твоему, не
законна?
– К чему оправдания, – заявил Кратер,
– судит всегда победитель и только он прав в итоге. Давай уже
покончим с этим, Антипатр, я очень устал и хочу спать. В Аиде мне
это точно дадут сделать.
– Я уже говорил вам, что не намерен
никого судить, все уже наказаны сполна. Вы поторопились дважды, ибо
не пресеклась кровь Филиппа!
– Как?! – вскинул голову Кратер.
Мелеагр и Аттал недоуменно вытаращили
глаза, Асандр дёрнулся, как от пощёчины и внезапно побледнел. Эвмен
застыл неподвижно, невидящим взором изучая пустоту, а потом вдруг
со свистом втянул воздух, сквозь сжатые зубы, и схватился за
голову.
– Клеопатра беременна, – тихо
произнёс кардиец.
– Что? – повернулся к нему
Кратер.
– Ты знал? – удивился Антипатр.
– Я догадался. Другой возможности
нет.
– Это правда, – подтвердил Антипатр,
– Клеопатра, дочь Филиппа носит под сердцем ребёнка. Внука нашего
великого царя!
– А если будет девочка? – спросил
Эвмен.
– Тогда мы вернёмся к выбору войска,
– ответил Полиперхонт.
– Если же мальчик, – с жаром
продолжил Антипатр, – я первым принесу к его колыбели свой меч и
буду при нём неотступно, пока он, возмужав, не освободит вернейшего
из своих подданных от обязанностей регента. Вверяете ли вы мне эту
ношу?