– И что же теперь? – Антигон стиснул
край покрывала с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Теперь... Не знаю, никто не знает.
Над полем вой стоял – по Филиппу не так убивались. Что там потом
началось... Хаос, Антигон. Всех трясло, как в ознобе. Клит сошёл с
ума, волосы рвал, метался с пеной у рта, все вокруг шарахались. А
потом бросился на меч. Никто и не пытался ему помешать. Стояли
поодаль и смотрели. Как во сне, я даже ущипнул себя пару раз. Не
проснулся.
– Что было дальше? – голос Антигона
предательски дрогнул.
Пятидесятилетний стратег и прежде не
отличался суровой невозмутимостью, свойственной воинам его возраста
и положения. Он всегда находился во власти чувств, радовался и
горевал на разрыв сердца. Два года назад, когда родился его
поздний, обожаемый сын Деметрий, немолодой уже полководец закатил
невиданный пир, едва не спустив на него всё своё состояние.
Молодёжь посмеивалась, а вот теперь, когда мир перевернулся,
испуганно жалась к старшему, хоть он сейчас и беспомощен, как
слепой котёнок.
– Дальше успокоились, как смогли, и
стали думать. Ох, не зря Антипатр с Парменионом уговаривали царя
жениться, чуть не на коленях перед ним стояли. Ни в какую. Как
знали... Что дальше, Антигон? Наследника нет, вот что дальше.
– А что Арридей?
– Ты бы хотел такого царя, как
Арридей? Послушный, добрый, мухи не обидит... Сидел бы на троне с
отсутствующим взглядом и интересовался бы только сластями и
игрушками. В двадцать с лишним лет...
– Нет.
– Вот и другие... не захотели, чтобы
кто-то правил втихую от его имени. Мы нашли беднягу в шатре. Он,
очевидно, всё понял в последний момент, словно боги ему перед
смертью вернули разум. Пытался бежать, но куда такой убежит...
Кинжал, в его спине торчавший, никто не опознал. Не нашли убийцу,
да, по правде, и не искали. Кое-кто вспомнил по Линкестийца, но
того и след уже простыл. Небось, к тестю своему сбежал, когда
увидел, как с претендентами на трон иной раз поступают. Да никто бы
его не поддержал, не верю я в то, что за линкестийцев многие
стояли. Сыновья Аэропа сами о себе эти слухи распространяли, за что
и поплатились, дураки.
– И больше царской крови никого нет,
– сказал Антигон, – если бы тогда оставили в живых Аминту...
Единственный реальный и законный претендент. Уж Олимпиада
расстаралась, упыриха. Кончились Аргеады...