Полемарх не жаловал игру в кости,
сторонился её, а потому не знал, что искуснейшие из игроков не
полагаются на случай, порождение предвечного Хаоса.
– Македоняне на гряде! – пронеслось
по рядам, по эномотиям[3], от хвоста в
голову.
Агесилай вышел из колонны, опустив
щит, уже не опасаясь случайной стрелы от фракийцев, которые всё ещё
маячили неподалёку. В пяти-шести стадиях позади спартанской
колонны, на гребне цепи невысоких холмов, тянущихся бесконечной
змеёй вдоль морского берега, заблестели щиты. Не фракийские
плетёные пельты.
Боги услышали. Кости легли
"Афродитой".
* * *
Выгоревшая за лето бурая сухая трава
колко хрустела под ногами, злобно пытаясь укусить за пятки топчущих
её воинов. Педзетайры шли в бой
босыми[4], но грубая кожа у них на
подошвах, уже в детстве не уступая подмёткам сандалий, позволяла
успешно игнорировать неудобства.
Массивные нащёчники почти полностью
прятали лицо, оставляя открытыми лишь глаза и нос. Шлем Андроклида
похож на древние коринфские. С десяти шагов ещё отличишь, благодаря
бросающемуся в глаза козырьку вместо стрелки-поносья, но дальше
отойдёшь и уже не разобрать, есть ли разница. Начищенная бронза
сверкала на солнце. Она не столь нагрета, как матовая, выкрашенная
в синий цвет поверхность шлема Таная, но тот сильнее открыт и
лохаг, чьё лицо обдувает разгулявшийся к полудню ветер, испытывал
неудобств гораздо меньше, чем декадарх, идущий приставным шагом,
ссутулившись, как и все в македонской фаланге. Воины двигались
левым боком вперёд, иначе нельзя, ведь сариссу можно удержать лишь
двумя руками, щитом при этом управлять невозможно, тот висел на
шейном ремне, поддерживался локтем. Голова каждого бойца повернута
налево, нащёчники андроклидова шлема, выступавшие далеко вперёд и
вниз, для защиты горла, упирались в наплечник, затрудняя декадарху
обзор.
– Да-а-нос, да-а-нос, – монотонно
тянули воины, – смерть, смерть.
Таксис Кратера хищно
скалился[5] девятью десятками зубов на
длинных древках, растянутых на половину стадии. Это если только
первый ряд считать. А учесть все, что смотрят прямо в грудь
наступающим навстречу этолийцам – любая акула лопнет от
зависти.
– Кратер! – прокричал Танай, не
отрывая взгляда от противника, – они нам в бок ударят! Ты
видишь?
Лохаг шёл угловым, и щит товарища не
прикрывал его от пельтастов, что маячили правее края македонской
фаланги среди зарослей низкорослых маквисов на, полого уходящих
вверх, склонах горы. Да этолийцы и без них сильно растянули свой
строй. Тревожно для македонян. Если ещё учесть, что шеренг там
вроде бы угадывается поболее...