Агесилай, вне себя от изумления,
сделал шаг назад. На периферии зрения пошло какое-то движение.
Полемарх скосил глаза направо, а там...
– Кандаон!
У этих варваров половина имён
эллинские, а всё равно в атаке не Ареса поминают, а своего бога.
Имя чужое, но сам бог вполне подходящий. В смысле, своим завсегда
поможет.
Агриане, потрясая длинными ромфайями,
врубились в ряды илотов, как волки в собачью свору. И у тех и у
других клыки и когти имеются и облик схож, да вот что-то псы
заскулили, хвосты поджали...
– О дисе, Кандаоне!
– Павсаний, прикрой!
Полемарх повернулся вправо и
отточенным движением вогнал копьё в незащищённый живот набегавшего
фракийца. Наконечник вышел из спины на две длины ладони.
– А-а-а, улке мука! – фракиец и не
думал умирать.
Полемарх легко отбил длинный
слабоизогнутый вперёд клинок, и хотел выдернуть копьё из тела
мёртвого фракийца, но "покойник", бешено вращая глазами, вцепился в
древко и, надеваясь на него, подтягивался к Агесилаю. В его рыке
уже не осталось ничего людского.
– Да умри же ты! – Агесилай потерял
хладнокровие, ударив фракийца по лицу краем щита.
Взгляд того сразу погас и он обмяк,
но полемарх, открывшись на мгновение для напиравшего с фронта
македонянина, вдруг ощутил острую боль в боку.
– Эх... – взмахнув тяжёлым гоплоном,
как дискобол, полемарх отбросил врага.
Край щита переломил кизиловое древко
копья, торчавшего в пояснице, как раз в стыке между половинками
кованного мускульного панциря. Огненный цветок распустился перед
глазами. Полемарх отшатнулся, спасаясь от его обжигающих
лепестков.
– Павсаний... – Агесилай осёкся.
Царский советник лежал лицом вниз.
Враги усилили натиск. Перед глазами все плыло, рана горела.
Полемарх взмахнул голой рукой, не видя, что копья в ней нет, оно
осталось в теле злого фракийца. Он уже не чувствовал, ни рук, ни
ног, вообще ничего...
Вражеский воин сделал шаг вперёд,
толкнул полемарха щитом и, переступив через его труп, ударил копьём
следующего спартанца.
"Красные плащи", так и не ставшие
сверхчеловеками за годы аскезы, самоистязания и воинских
упражнений, попали в клещи и гибли один за другим. Что же, все
зря?
Не зря. Перемалываемые в сжимающихся
тисках, спартанцы дрались так, словно само право на существование
их города отстаивалось в этом бою. Им некуда отступать, за спиной
море, врагов очень много и они теснят. Неся потери. Большие
потери.