Вожак, стоявший первым, злобно зарычал. Этакая гора мускулов,
рельефом и ростом напоминавшая нашего могучего пилота, но с
заросшей головой, грязная и вонючая. Из-под утесов надбровных дуг
темнели пещерки глаз. Тело, бугрившееся лютой мощью, — в волосах и
шрамах. Черная поросль покрывала его до пят, особо кустясь на
пластинах груди, меж кубиков живота и безобразно обретая
собственную жизнь под животом. Вожак стоял передо мной на
четвереньках, не зная, что предпринять: его новый противник был
голым, как и он, не рубил железкой, не убегал. Стоя в такой же
позе, готовый к последнему прыжку, я заграждал собой Тому. В моем
направленном в глаза вожаку взгляде плескалось жертвенное
остервенение волчицы, которая защищает щенков. В горле родился и
выполз наружу ответный рык: долгий, протяжный, смертельный.
Вожак вдруг привстал и отрывисто гавкнул. Несколько человолков
по-волчьи двинулись в мою сторону, но без угрозы. Скорее, с
удивленным любопытством. Обнюхали, рассмотрели. Когда попробовали
сунуться к Томе, я рыкнул громче, и они отстали, вернувшись к
вожаку. Тогда тот соизволил подойти сам.
История повторилась. Пока человекоподобный нечеловек занимался
мной, я молчал. Когда он полез к лежащей Томе, в трансе сжимавшей
меч (но вряд ли готовой его использовать), я рыкнул. В ответ
раздался рык-рев, едва не порвавший барабанные перепонки. Мне
пришлось временно заткнуться. Это восприняли благосклонно. Закончив
с обнюхиванием нас обоих, вожак лениво двинулся назад. Остальные
тоже развернулись, но удивленно посмотрели на нас: чего же вы, мол?
Вас признали! Идите с нами!
Вот счастье-то привалило.
— Чего они хотят? — шепнула Тома.
Сразу несколько взглядов налились мгновенной агрессией. Я
приложил палец к губам. Тома кивнула. Ее руки, опустившие меч на
землю, продемонстрировали пустоту, а лицо — судорожно-добрую
улыбку.
Агрессия исчезла. Молодой человолк с двумя человолчицами с
удивительной грацией приблизились на четырех конечностях и тоже
попытались обнюхать нас снизу доверху. Особенно их заинтересовали
болячки Томы. Я отогнал свирепым рыком. Они ответно тявкнули, что,
дескать, не очень-то и хотелось, и стали мордами (лицами их рожи
назвать трудно) оттеснять нас в сторону выхода. Этакое
приглашение.
Я присел перед Томой на колени и взвалил на спину.