— Он меня ударил. Я его укусила.
Наш коридор оказался тупиком с единственным выходом. Из
оставленного пещерного зала донеслись шум борьбы, крики, лай.
Странный лай. Не похожий на прежние.
Мы наблюдали за боем ушами. Кого-то из напавших, пришедших
каменными ходами, разбойничья троица зарубила, остальные
расправились с рыкцарями, поскольку ход наверх так и не открылся —
это было видно по пламени факела, которое никак не качнулось. И по
звукам. По последовавшим за многоголосым победным рыком ужасающим
звукам. Из зала неслись жадный клекот и чавканье. Горловое рычание.
Звук рвущегося мяса. Снова чавканье. За это время я осторожно снял
Тому с камня и спрятал за ним. Начав разматывать пращу, я
остановился: нет смысла. Здесь голый каменный пол, и для добычи
подходящего снаряда придется ломать мечом каменную породу. Скорее
сломается меч. Поэтому я тоже присел за валуном, выставив оружие
вперед.
Они пришли — сытые, медленные, с окровавленными мордами. Не
волки тире собаки. Нечто другое. Большое, невообразимое. Никогда
мной не виданное. Жуткого вида голые обезьяны, передвигавшиеся на
четырех конечностях. Вымазанные в грязи, слюне и крови, страшные,
состоявшие из одних мышц. Свалявшиеся косматые патлы развевались
как львиные гривы. Белки глаз и острые зубы сверкали, алые глотки
выдавали новые рычащие вопли.
Штук десять. И это только на виду. На них — с одним мечом?
Смешно.
Но я сделаю это.
Вспомнился Малик, бросившийся на стаю волков и отогнавший ее. Я
сунул меч в руки опешившей Томы, опустился на четвереньки и, глядя
в глаза врагу, принялся в деталях представлять, что сделаю хотя бы
с одной обезьяной, пока остальные будут убивать меня. Как воткну
пальцы в глаза. Откушу щеку. Вырву ноздри. Как загоню в глотку
кулак вместе с обломками зубов и буду ломать лбом переносицу до
хлюпающего хруста…
Обезьянья стая остановилась. Передняя парочка попятилась.
Остальные удивленно переглянулись.
Какое слово употребили рыкцари? Человолки? Именно.
Передвигающиеся на четырех конечностях люди, похожие на древних,
пещерных. Именно люди, не обезьяны. Ноги длинные, руки обычные,
никакой диспропорции. Мужские лица обросли косматыми бородами,
жмущиеся во втором ряду женские — чистые. Мужчины как мужчины,
женщины как женщины. Обычные люди, только волки. По повадкам. Если
их поднять на ноги, помыть-побрить и приодеть…