Я проследил за ними пристальным взглядом. Посреди леса гулял
ветер, трепал гибкие ветви деревьев, изо всех сил пытался качнуть
стволы.
— Сколько еще ехать? — спросил Кнудгин, его конь стоял рядом с
моим, чуть ли не касаясь его головой. — Долго?
Я покачал головой, сжал и разжал онемевшие от холода пальцы.
Потрогал ледяные колечки кольчуги на боку. Мы едем слишком
медленно. Надо двигаться быстрее, черт подери. Долго нам еще
шляться по этим мрачным и серым лесам, как лешие?
— Надо добраться до вечера, — негромко сказал я. — Но с таким
черепашьим ходом мы вряд ли доберемся до конца года.
Скьельд скривил тонкие губы в пренебрежительной усмешке и хотел
сказать что-то ядовитое. Но словно услышав меня, Лейф оглянулся,
размашисто махнул нам рукой и с места поскакал рысью. Его конь
недовольно потряс головой, а запасной вытянул шею и побежал
следом.
Так мы и ехали до самого вечера. Через три часа этот мрачный
лес, состоящий из дубов, кленов и осин, наконец, закончился и мы
опять выехали на равнину, покрытую молоденькой зеленой травкой. Как
раз к этому времени из-за серых облаков выглянуло золотое
солнце.
Осветило луг и он заиграл яркими красками. Земля
темно-коричневая, покрыта изумрудной порослью, сверху синее небо,
испещренное россыпью белых облаков.
Холод исчез. Кольчуга нагрелась, я вспотел. Чувствовал, как на
лбу под шлемом собрались капельки пота.
Мы постепенно поднимались и опускались по вздымающимся через
равнину холмы, пока не добрались до скалистой местности, покрытой
огромными валунами и россыпями камней. Передохнули немного и
сменили коней.
Через светло-серые, а местами почти белые или черные скалы мы
ехали около часа. Заходящее солнце напоследок щедро осветило камни,
в его ласковых лучах они становились голубоватые, желтые и даже
розовые.
Когда багровое светило скрылось из глаз, мы очутились на усталых
конях в очередной лесистой местности. Но едва мы въехали в темный
лес, как Лейф сбавил ход. Наши животные облегченно вздохнули.
Дальше мы поехали шагом.
— Ну вот, скоро будем на месте, — как бы, между делом сказал
Анут. Он отвлекся от постоянных мыслей, а во время привала что-то
чертил на желтом пергаменте из овечьей шкуры, исписанном с обеих
сторон всякими каракулями.
Я недоуменно огляделся, ожидая, что сейчас среди черных стволов
деревьев появятся тонкие фигуры врагов. Но нет, мы ехали по тихому
и спокойном лесу. Копыта коней глухо стучали по земле, покрытой
сосновыми иголками и прошлогодней листвой.