– Серьёзно? – Толстяк едва сдержался, чтоб не засмеяться. – А в Питер зачем?
Вздыхая, Фёдор Поликарлович вспомнил соседа Самоху, который в последнее время озабочен сельским хозяйством.
– У меня контракт с американцами, – небрежно сообщил он, изображая из себя предпринимателя. – С Нового года они в Сибирь вливают десять миллионов долларов – для развития сельского хозяйства. Ну, я под это дело подписался. Козью ферму буду открывать. Мне уже дали кредит. На днях я землю выкупил – несколько гектаров. Разведу племенное хозяйство.
Мясо будет, сыр, молоко и прочее. Это рентабельно и даже очень. Лет через пять окупиться должно. Иностранцы этим делом здорово заинтересовались по той простой причине, что ничего подобного в России нет ещё.
Толстяк, поначалу слушавший с надменной полуулыбкой, под конец явно был обескуражен цифрами и выкладками.
– Козье молоко – это прекрасно. – Он пузо почесал. – По своим целебным качествам…
– Козы – наше будущее, – перебил работник сельского хозяйства. – А вот козлы должны остаться в прошлом.
– То есть, как это? – Толстяк опять настороженно глянул на него. – Козы и козлы, они же друг без дружки…
– Нет! С козлами надо разбираться! – решительно заявил предприниматель. – Я как раз поэтому лечу в командировку…
В проходе между креслами вновь замаячила «живая куколка», призывая пассажиров занять свои места и пристегнуть ремни безопасности.
– Не договорили, а жаль! – Добродушный тюлень подмигнул. – Интересно было бы узнать, как вы с козлами разобраться намерены.
Словно спохватившись, предприниматель помрачнел и, отвернувшись к иллюминатору, начал нервно ногти грызть.
Разборку он задумал прескверную, хотя опять же, как на это посмотреть. С точки зрения закона – да, криминал. А ежели по совести судить – так в самый раз. «Тут логика простая, – размышлял он. – Если государство не шевелит мозгами в отношении защиты своих граждан – значит, граждане сами мозгою должны шевелить».
Северная столица встретила его свистящим ветром вперемежку с дробовым зарядом крупного дождя – по крышам по стёклам так пощёлкивало, точно град горстями наотмашь лупцевал. Непогодица, правда, скоро прекратила полоскать деревья и дома. Солнце вприщурку стало проглядывать из-за туч – золотые зайцы побежали по мокрому городу.
С каким-то виноватым, пришибленным видом солнце поморгало, поморгало и опять смущённо схоронилось за косматым пологом. Стало тихо, так тихо, что капли с крыши клацали, как шляпки от гвоздей, забиваемых под окнами и под деревьями. Туманец над Невою закучерявился. Узорным багрецом рваной позолотой над питерской землёю догорал октябрь – листву разметало по улицам, площадям и многочисленным каналам.