Когда я успел так нажраться? «Это было бы хорошей проверкой
твоей обретенной «ответственности…» ― слова Фениора в моей голове
взывали меня к трезвости, а еще к стыду. Мне нужно было завершить
то, за чем я сюда и пришел.
Подъем по лестнице казался мне самым тяжелым испытанием, что
выпадало на мою странную судьбу. По дороге меня даже стошнило, и я
чуть не поскользнулся на собственной рвоте. Я с трудом
сориентировался в темноте, ковыляя добрался до дальней комнаты и,
прежде чем постучать в дверь, с силой похлопал себя по щекам.
Соберитесь, Артур Равилович, ведете себя как студент в общаге
монтажного колледжа. Такой же глупый, такой же пьяный, в той же
степени озабоченный.
Так, стоп.
Дверь неожиданно распахнулась, но было так темно, что я не мог
разглядеть стоящего напротив меня человека.
― Доб-рый ве-чер, ик! ― выпалил я, не сумев сдержать приступы
икоты.
Мне ответил женский голос, и он был настолько ласковый, что,
казалось, из него можно было плести шёлк:
― Ммм, какой юноша! Ты ищешь кого-то особенного в эту прекрасную
ночь?
― Мне нужна Юми. ― Я прислонился к стене, мои ноги предательски
отнимались.
― Да, Юми это я, милый. Как же я ждала тебя!
Ее рука потянула меня за рубаху и силой затащила в комнату. Я
по-прежнему не мог разглядеть ее лица. Она толкнула меня на кровать
и стянула с меня сапоги и бриджи.
― Постарайся запомнить эту ночь, славный юноша, ― пропела она,
устраиваясь на мне сверху.
После ее слов мое сознание улетело в мир незабываемых ощущений и
страстных стонов…
Похмелье колотило по моему затылку. Во рту было сухо и горячо,
словно в кузнице. Больно было даже думать, мои конечности ломало, а
мышцы по всему телу связывались в узел.
― Помогите…, ― простонал я, уповая на милость богов.
― Ах, а я все думала, придется ли мне вызывать могильщиков, ―
ответил мне хриплый женский голос, которым можно было точить
клинок.
Я с трудом приподнял голову и увидел полуобнаженную женщину,
сидящую на табуретке в углу комнаты. Она курила трубку и пускала
дым в небольшое окно.
― Воды, пожалуйста, ― бессильно произнес я.
Женщина, не торопясь, докурила трубку, вытряхнула содержимое в
улицу, после чего принесла мне глиняной кувшин. Я пил так жадно,
словно от этого зависела судьба всего человечества.
― Тише, тише, красавчик, упьешься насмерть.
Теперь я, наконец-то, смог ее разглядеть: женщина в возрасте,
разменявшая четвертый десяток, с выдающейся челюстью, длинным носом
и игривыми глазками.