— Зато лишился остатков былой наивности, — невесело отшутился
я.
— Когда-то это должно было случиться. Что за рёбра держишься? В
блоке накостыляли?
— Повредили при перевозке.
— Покажи.
Я расстегнул рубаху. Гук долго смотрел, прищурившись, потянулся
к опухоли пальцем, но дотронуться не решился. Покачал головой.
— Гнилое дело. Тебя как через осмотр пропустили?
— То же самое мне Ровшан сказал.
— Ровшан видел? Надо же, и в Контору не стуканул.
— Может и стуканул.
— Не стуканул. Иначе бы тебя здесь не стояло. Кто медиком на
осмотре был?
— Дряхлов.
— Дряхлый жёсткий мужик, странно, что пропустил.
Гук состроил задумчивую мину, а из меня выплеснулось давно
назревающее раздражение:
— Ты можешь сказать, какого дьявола тут происходит? Что вы все
туману напускаете? Пропустил, не пропустил, глаза щурите. Ну,
сломаны рёбра — и что?
— Сломаны? Хе… — хмыкнул Гук. — Застёгивай и никому не
показывай, — он приложил палец к губам и сказал тише. — С такими
травмами сразу в яму отправляют. Для того осмотр и существует. Тех,
кого выбраковывают, прямым ходом уводят на ферму. Охрану там видел?
Вот почему четвёртый выход рядом со станком. И тебя должны были
увести. Но Дряхлый конкретно накосячил. Может, пожалел, дескать,
молодой ещё. Теперь Ровшан мутить против него начнёт.
— Он обещал вылечить…
— Я тебя умоляю. Какое вылечить? В Загоне йод на царапины
жалеют. Надо стандартный контракт заключить, чтобы на что-то
надеяться. Для остальных любое лечение — ферма.
— Да что ж там такое?
— Словами не объяснить, многие не верят или не осознают.
Показывать надо. Я покажу, потерпи каплю. И рядом держись, не
отходи далеко.
Вагон дёрнулся, загремела сцепка, меня бросило на боковую
стенку. Гук погрозил неведомому машинисту кулаком.
— Осторожнее нельзя? Люди всё-таки.
Из глубины вагона ответили:
— Шлак…
Вагон снова дёрнулся, просвистел паровоз, и платформа начала
отползать. На ходу запрыгнули трое охранников, один крикнул
весело:
— В окна не высовываться! Кто выпадет, подбирать не будем.
Шутник, его мать.
Набирая скорость, поезд вошёл под террикон. Мелькнули
бронированные ворота, рельсы начали забирать влево. В дверном
проёме я увидел пустырь. Несколько клетчатых фигур с косами
выводили под ноль всю растительность. В стороне стояла охрана с
автоматами. Дорога пошла по дуге вправо, пустырь кончился, началась
промзона. Через пару километром появились панельные пятиэтажки. На
первых этажах магазины. Я прочитал некоторые вывески: «Хлеб»,
«Молоко», «Галантерея». На обочинах ржавые остовы автомобилей,
бытовой мусор, трава, кусты, груды битого кирпича, столбы с
оборванными проводами.