— Что это может значить?
— На органы разберут, — буркнули из темноты.
Тавроди закусил губу, но опровергать версию сидельца не стал.
Похоже, среди жителей подвала она была основной, и каждое её
упоминание вызывало содрогание.
— Никто точно не знает, одни домыслы, — наконец ответил Тавроди.
— Логика в нашей ситуации не работает. Если в рабство, то зачем так
долго держать? На работы не гоняют, сидим как кукушата в гнезде,
стращаем друг друга. Если в медицинских целях… — он сглотнул. —
Тогда кормили бы лучше, да и… Понимаете, — он перешёл на шёпот, —
тут находятся такие люди, чьи внутренние органы скорее принесут
вред пациенту, чем пользу. Так что версию с органами я не
поддерживаю, хотя большинство склоняются именно к ней.
Уверенности его слова не вызывали, оставался элемент
недосказанности, но думал я сейчас не об этом. Собственная судьба
меня не интересовала совсем, мысли были заняты семьёй.
— Много вас?
— Вместе с вами пятьдесят один.
— Сегодня ещё кого-нибудь приводили?
— Парня. Избитый весь.
— Лет двадцать, бритый наголо?
— Так и есть. Ваш знакомый?
— А женщину и девочку?
— Нет, больше никого не было. Женщин мало, да и те все
возрастные. Моложе пятидесяти не найдёте никого. А детей вовсе
нет.
— Понятно. А парень тот где? Можете провести меня к нему?
В душе появилась хрупкая надежда. Если это тот самый, то он
должен знать, где Данара и Кира, или хотя бы мог видеть, куда их
увезли. Он один из них, один из этих боевиков. На нём был цифровой
камуфляж. Что они между собой не поделили, исключительно их дело,
меня оно не касается, но мои девочки — это моя ответственность. Я
обязан им помочь.
Парень лежал у дальней стены. Он не спал. Едва Тавроди поднёс
лампу, он попытался приподняться на локтях, но не смог и только
шумно выдохнул. Лицо опухло, вместо глаз щели, губы разбиты в
лепёшку. Били его сильно, но, если честно, жалости к нему я не
испытывал, хотя никогда жестокосердием не отличался.
На майке легко читался позывной: «Бритиш».
— Привет. Ты Бритиш, правильно?
Тот моргнул.
— Сегодня утром я видел тебя у реки. Я хотел помочь, но не
успел. Какие-то люди меня оглушили и привезли сюда. Я должен знать,
что это за место и кто эти люди?
Бритиш опустил голову.
— Послушай, парень, я потерял жену и дочь. Я не знаю, где они,
что с ними, что вообще здесь происходит. Полный туман. И случилось
это по твоей вине. Ты что-то не поделил со своими, а крайними
оказались мы. Моей дочери шесть лет, у моей жены бронхиальная
астма, она даже в магазин без ингалятора не выходит. Она умрёт,
понимаешь? Я должен помочь ей, но не знаю как. Расскажи мне, что
здесь происходит. Где мы?