Гунхильда покинула крепостную стену в
ту же минуту, как механизм ворот пришел в движение. Я тоже не
задержалась. Страх гнал меня прочь.
Едва войдя в главное здание,
наткнулась на Руну. Женщина была бледнее пены на волнах и тряслась,
словно припадочная. Но она вышла из комнаты, чтобы встретить меня.
Вот это отвага.
Схватив за руку, Руна потянула меня к
лестнице и вскоре привела в спальню.
— Переждем здесь, миледи Анна, —
сказала она, подперев дверь креслом. Откуда в хрупком теле столько
силы?
— Что переждем? — уточнила я.
— Захват крепости.
— Какой же это захват? Мы сами
открыли ворота. Считай, сдались.
— Все так, — кивнула Руна. — Но
наемники обязательно это отпразднуют.
— Звучит так, будто это не праздник,
а оргия какая-то.
Рабыня передернула плечами. Живя в
крепости, она повидала такие праздники, от того и не хотела в них
участвовать. Я не возражала. Руне лучше знать, как вести себя в
подобной ситуации.
Из окна в моей комнате было видно
лишь море да поле, и я понятия не имела, что творится сейчас во
внутреннем дворе. До слуха долетали отдаленные звуки: крики, лязг
металла, обрывки песен, нетрезвые голоса. Пару раз в комнату
пытались войти. Ломились в дверь словно быки, таранящие забор.
Тогда мы с Руной хватались за руки и, зажмурившись, каждая молилась
своему богу.
Нам посчастливилось – кресло
выдержало. Трещало, гнулось, но не позволило двери открыться.
Кому-то повезло меньше. Я слышала визг девиц, которых вытаскивали
из комнат, и пьяный смех мужчин, довольных развлечением. Но со
временем и то, и другое переходило в сладостные стоны. Не похоже,
что кто-то остался в накладе.
Постепенно звуки стихали, отдалялись,
сосредоточиваясь где-то под нами на первом этаже. И чем тише они
звучали, тем сильнее я нервничала. Буквально сходила с ума от
беспокойства за Ивара. Будучи не в состоянии усидеть на месте,
нарезала круги по комнате. В итоге не выдержала – бросилась к
двери, отодвигать кресло.
— Нет, миледи, не делайте этого, —
Руна кинулась мне наперерез.
— Там мой сын, — сказала ей. — Ты
должна понять.
Она поняла. Я видела это по глазам.
Отступив, Руна понурила голову.
— Как уйду, снова подопри дверь, —
велела я ей. — Не пускай никого кроме меня.
Я не просила рабыню пойти со мной,
хотя она могла подсказать устройство крепости. Но ее страх был
слишком велик. Она бы скорее выпрыгнула из окна, чем вышла из
комнаты.