– Саш, отойди, – Лелик, обняв меня за
плечи, заставил подняться на ноги и легонько оттеснил в сторону. –
Зрелище не для слабонервных. Ты вон побледнела как.
У меня не хватило сил возмутиться.
Очутившись за спинами мужчин, я в немом отупении смотрела, как они
вдвоем пытаются оказать посильную помощь: Лелик куда‑то названивал
по мобильному телефону, второй водитель дрожащими руками копался в
аптечке в поисках бинта.
– Саш, как ты там? – бросил на меня
через плечо встревоженный взгляд Леонид.
– Нормально. Помощь нужна?
– Нет. Сейчас «Скорая» подъедет.
– Хорошо, – пространно ответила я и
отошла к «монстру», уткнувшемуся тупым носом в зад
«Фольксвагена».
Я не знала, куда себя девать, куда
пойти и что сделать, лишь бы больше не стоять за спинами мужчин и
не искать сходство в чертах лица этого парня и того, другого…
Наши аварийные машины создали
«пробку», и вокруг стали собираться люди – пешеходы, водители
останавливающихся машин. Зеваки. Любопытные, раздражающие
мельтешением, ненужной суетой и бесполезными советами.
Опершись на приоткрытую дверцу джипа,
я отстраненно смотрела на происходящее, тщетно стараясь отогнать
неясные, как размытый волной след на песке, воспоминания о том, что
случилось четыре года назад. Время, как морская вода, сгладило их,
лишив острых углов – подробностей.
Впрочем, подробности я не могла
помнить, потому что пережила их не видя, уйдя на какой‑то период в
чернильную темноту беспамятства. И поэтому то, что произошло
тогда, мне не вспоминалось, а представлялось. Наверное,
тоже, как и сейчас, собралась толпа зевак и кто‑то, как Лелик и
водитель «Фольксвагена», суетился, неумело пытаясь помочь…
Очнулась от мыслей я лишь тогда,
когда носилки с пострадавшим уже занесли в «Скорую». И, поддавшись
непонятному порыву, рванулась к машине.
– Куда?! – опешил бородатый врач.
– Пожалуйста… – срывающимся голосом
попросила я и умоляюще посмотрела на доктора. Безумный порыв.
Безумный.
– Ладно, садись, – со вздохом сдался
он и помог мне забраться в пахнущее лекарствами нутро машины.
– Саш, ты куда?! – услышала я за
спиной изумленный крик Лелика, но даже не оглянулась.
По дороге в больницу мне не удалось
рассмотреть сбитого машиной молодого человека. Медики закрывали его
от меня, и я, не имея возможности видеть его лицо, разглядывала
безвольно свесившуюся с носилок левую руку – полусогнутые пальцы,
свежие ссадины на костяшках, выпирающие вены, маленькую родинку
возле косточки. Воображение затеяло со мной жестокую игру, и мне,
купившейся на его обман, казалось, что это рука Тима.