– Есть! Есть! –
занервничала соседка Ады. – Ты ее не видела, потому не веришь!
А я фотографию покажу! Моя мама – известная актриса!
– Ну да, а папа – летчик! –
засмеялась круглолицая девочка и отвернулась.
– Ничего он не летчик, –
пробормотала себе под нос девочка‑кукла. – Противная Райка,
вечно она…
– Как тебя зовут? –
спросила Ада, увидев, как страдальчески искривилось личико девочки,
собирающейся вот‑вот заплакать. Ада тогда еще не знала, что на
самом деле всех этих пап‑моряков, летчиков и военных, а мам‑актрис
не существует. Нет, родители у всех, конечно, были, но они имели
далеко не такие интересные и романтические профессии.
– Света, – ответила девочка
и в ответ полюбопытствовала: – А почему у тебя глаза
разные?
У Ады глаза и вправду были
разноцветными: один – синий, другой – зеленый. Она знала об этом с
детства, но, пока была маленькой девочкой, ее это совершенно не
заботило. Это уже потом, в подростковый период, когда переживания
по поводу не той формы носа, ног, количества веснушек, худобы или
полноты соперничают с любовными и занимают едва ли не самое важное
место в жизни, Ада стала комплексовать по поводу «неудавшихся»
глаз. А в семилетнем возрасте ей даже казалось интересным иметь
такую особенность. Но что ответить любопытной соседке? Сказать, что
такой родилась – скучно. Хотелось поразить воображение девочки, у
которой мама – «актриса».
– А у меня глаза
волшебные, – на ходу придумала Ада. – Я могу видеть
ночью, как кошка.
Так одно время соседки по комнате и
верили, что она обладает зорким ночным зрением, пока однажды
впотьмах Ада позорно не споткнулась об ведро с водой, поставленное
у ее кровати. Это девочки, наущенные Зинаидой, решили проверить,
правда ли Ада видит ночью…
Ее годы в интернате похожи на
мозаику: черно‑белые, а временами – цветные. Десять лет, третья
часть прожитого, а как будто – вся жизнь…
* * *
Спать Ада легла раньше обычного.
Репортаж о гибели Светланы выбил ее из привычной колеи настолько,
что не смогли увлечь ни рабочая переписка, ни присланный Сташковым
мейл с сообщением о намечающейся сделке, ни брошенный на самом
интересном месте роман, который Ада начала читать три дня назад.
Она выпила на ночь липового чаю и уснула на удивление быстро, но
спала беспокойно: то просыпаясь, то мучаясь кошмарами.