– Что за сон? – спросила
Ада, припоминая свой кошмар.
– Я видел помещение, узкое,
напоминающее каменный «мешок». Это было всегда одно и то же
помещение, повторяющееся в разных снах. И сюжеты тоже были схожи.
Отличие состояло лишь в том, что в каждом сне все происходило уже с
другой девушкой.
Ада невольно стиснула в кулаке
черенок вилки. И так же крепко, до боли, невольно сжала челюсти. А
Вовчик, не замечая ее напряжения, продолжал:
– Как я уже сказал, сюжет всегда
был один и тот же. Обнаженная девушка лежала на каменном полу.
Вокруг нее кружили какие‑то тени. Я не видел людей, лишь хоровод из
отбрасываемых на пол темных контуров. А сам наблюдал все это будто
со стороны. В какое‑то мгновение тени сходились к центру, и фигура
девушки «тонула» в их мраке. Когда тени опять расходились, я
видел, что девушка умирает, бросался к ней на помощь, но…
просыпался. Последнее, что успевал увидеть, так это
разворачивающуюся ко мне страшную рожу.
– Маску? – машинально
переспросила Ада.
– Что?
– Ты сказал «рожу». Может быть,
маску?
– Не знаю. Может быть. Но…
откуда ты… знаешь?
Ада, не ответив, пожала плечами и
попросила продолжить.
– А недавно во сне я увидел уже
себя. Этот сон отличался от других еще и тем, что вокруг меня не
плясали тени. Я просто увидел себя лежащим на полу в неестественной
позе, будто у меня были переломаны все кости. Но, проснувшись,
понял, что это видение определенно связано с предыдущими. Скажешь,
что сны – это ничего особенного, так, ерунда. Я бы тоже так думал,
если бы потом со мной не произошло нечто странное. Я возвращался
домой поздно вечером, уже подходил к подъезду – мне оставалось
пересечь двор. И вдруг стало так тихо, словно я оглох: вот еще
доносился шум машин с автострады, в чьей‑то квартире лаяла собака,
кто‑то громко выяснял отношения. И внезапно все эти звуки и голоса
исчезли – их поглотило абсолютное, непроницаемое безмолвие. Но не
успел я удивиться, как ощутил сильный озноб. Ночь была морозной, не
спорю, как и все зимние ночи. Но холод, который я ощутил, был
другим: словно мне под одежду забрался ледяной ветер, выстудил до
кишок. Понимаешь?
Ада в замешательстве кивнула. Где
была правда, а где художественный вымысел Вовчика – разобраться
сложно, да и не это было главным, а сон, о котором он ей рассказал!
Он был так похож на ее собственный!.. Ада мало верила в мистику, но
верила своей интуиции и своим ощущениям. А сейчас ей было нехорошо.
Съеденный легкий, воздушный блинчик будто превратился в тяжелый
огромный булыжник, который давил не только на желудок, но и стеснял
диафрагму, затрудняя дыхание. Ада незаметно погладила ладошкой себя
по животу и постаралась сделать глубокий вдох. Не помогло,
наоборот, «булыжник» увеличился в размерах, и у него к тому же
оказались острыми грани.