– Давно мечтала здесь
погулять, – донеслось восхищенное бормотание девочки. –
Какая красота! Тишина, никого нет!
Одиночество в интернате было
дефицитом: не так просто в населенном, будто муравейник, здании
найти время и место для уединения. Даже в лесу обязательно на
кого‑нибудь наткнешься. Жизнь под контролем, почти как в тюрьме,
даже мысли, похоже, угадывались без труда. Ада никогда не писала
тетке, хоть и скучала, из‑за того, что письма перед отправкой
вскрывались и прочитывались.
А если попросить Раю не закрывать
замок после того, как они выйдут отсюда? Можно неплотно вставить
дужку в гнездо так, чтобы потом снимать замок без проблем и
проникать в крыло, когда захочется уединения. И пусть находиться
здесь жутковато – это лишь ночь, накидывая плащи‑тени на предметы,
искажает их реальные очертания, а в солнечном свете страхи
растворяются без следа. Днем все тут будет выглядеть по‑другому, и
пионеры с оскалами монстров окажутся добрыми мальчишками и
девчонками, такими, каких изобразил на плакатах художник.
И все же, хоть Ада внушала себе не
бояться, здесь, на втором этаже, страх, будто саундтрэк к фильму
ужасов, зазвучал леденящим кровь крещендо. Ей активно здесь не
нравилось. Что‑то тут было не так. Что‑то смертельно опасное, как
угарный газ, было разлито в атмосфере. От этого нарастающего
чувства опасности холодела спина и потели ладони, а ноги делались
ватными, как в тревожных снах с преследователями.
А Рая тем временем, остановившись на
пороге одной из комнат, оглядывала с любопытством помещение – глаза
уже привыкли к темноте, и можно было рассмотреть обстановку. В
отличие от остальных комнат крыла эта не была пустой: ровными
рядами, словно солдаты в карауле, здесь стояли шесть кроватей без
матрасов с проржавевшими сетками и «шишечками» на спинках.
Ада задержалась на пороге, тогда как
Рая вошла в комнату, обошла ее, ловко лавируя между металлическими
«скелетами», присела перед ближайшей к выходу тумбочкой и
приоткрыла висевшую на одной петле дверцу.
– Забавно! – сказала она,
обнаружив на единственной полочке детскую сандалию, и помахала ей в
воздухе. Ада припомнила, что, когда она была маленькой, у нее были
похожие сандалии: с желтой пупырчатой подошвой, с нарисованным
на стельке логотипом фабрики, с мелкими дырочками на носке и
простой металлической пряжкой на кожаной перемычке. Крыло стояло
закрытым уже давно, и хозяйка потерянной обуви наверняка выросла и
окунулась во взрослую жизнь.