Страх, от которого она так тщательно
старалась избавиться по дороге в офис, вернулся вновь, окатив ее
холодом.
– Подозрительно выглядят эти
суициды. Мотивы самоубийства у этих девушек как таковые
отсутствуют. Все версии проверены.
– Лихо, – присвистнула Ада
и нервно усмехнулась: – Когда успели?
– Успели, – отрезал
Сергей, – мы собрали уже готовую информацию. Если не
самоубийства, то – несчастные случаи. Но череда таких «несчастных
случаев» заставляет призадуматься… Мои люди сейчас проверяют, не
вступали ли твои знакомые в какую‑нибудь секту, не получали ли
перед гибелью материальные ценности, ну и так далее. Так вот, Ада,
повторяю вопрос: во что ты вляпалась?
– Ни во что, – слабым
голосом произнесла она. Если себя еще можно было убедить в том, что
Вовчик либо выдумал все, либо сгустил краски, то слова Писаренкова,
которому Ада верила на сто процентов, хмурая галочка меж его
бровей, слишком серьезный, даже суровый тон, каким он разговаривал
с ней, окончательно убедили в том, что дело – табак. Не стоит
отмахиваться от предупреждений. Лучшее доказательство нависшей
угрозы – видимое беспокойство непробиваемого Писаренкова.
– В секту я не вступала, никаких
особых ценностей в последнее время не получала…
– Ок, – кивнул
немногословный Сергей, – как бы там ни было, будь чрезвычайно
осторожна. Особенно с незнакомыми или внезапно появившимися из
прошлого людьми. Мотивы могут быть любыми: от наживы до мести.
– Сереж… – перебила его
Ада. – Там во дворе остался один странный человек, который
меня преследует второй день.
– Где? – мгновенно
подобрался Писаренков. – Погоди, посиди тут. Я сейчас.
Он вышел, но уже через пару минут
вернулся назад.
– Никого там нет.
– Значит, ушел, – вздохнула
Ада с облегчением.
– Что за человек?
– Даже не знаю, как тебе
сказать… Я его за городского сумасшедшего приняла.
Она рассказала Сергею о «фрике».
– Ясно. Возьму на заметку. Как я
уже сказал, ты должна быть осторожна. Кстати, сегодня с утра мне
Борис звонил.
– Борис? – встрепенулась
Ада. С языка чуть было не сорвалось сожаление о том, что позвонил
он не ей.
– Как он долетел?
– Хорошо. Но речь не об этом.
Борис попросил меня приглядеть за тобой: что‑то его встревожило. Ты
не сказала, но он понял, что ты напугана. И я пообещал. Но пока не
сказал ему о твоей просьбе и об этих подозрительных самоубийствах
твоих знакомых.