Но чего он хотел?
Пока Норма опрашивала слуг, а
остальные вполголоса обменивались предположениями, одно другого
глупее, в обугленные двери чопорно постучался управитель.
— Кхм-кхм, — кашлянул он с порога. —
Прошу простить, господа следователи, но ваша… Я хотел сказать,
ездовое животное… Оно требует некоторого внимания с вашей
стороны.
— Фундук! — вскинул голову Лес. — Что
он натворил?
— В данный момент он обдирает кору с
дуба, посаженного лично пра-прадедом барона, — процедил
управитель.
— Так шуганите его, и дело с
концом.
Мужчина заметно поскучнел и
скривился, будто у него заныл зуб.
— Мы идем, — вздохнул Илай,
захлопывая блокнот. — Чтобы Дук да кого-то послушал кроме тебя,
подумай сам! — пояснил он брату.
В саду, окружавшем особняк,
действительно обнаружился дуб и кошкан, самозабвенно выдирающий из
него щепу когтями. Другой слуга, судя по вилам в его руках,
садовник, покрикивал на зверя с растущим отчаянием в голосе и
белявским акцентом:
— Ля ты скатыыына, а!
Скатыыына!!!
Но Фундук не обращал на него ни
малейшего внимания. Зато на свист Леса мигом дернул ухом, а затем и
оставил многострадальное пра-дерево в покое. Ущерб выглядел
грандиозно.
Садовник явно хотел было высказать
хозяину «скатыны» все, что он думал о содержании степных кошканов в
условиях городской среды, но заметив кроваво-красные глаза Леса,
растерял весь пыл, досадливо сплюнул и ретировался.
— И чего это он? — почесал в затылке
Лестер.
Илай тоже не мог взять в толк, почему
вот уже не в первый раз за эту пару дней он замечает это смятение и
даже страх, когда люди заглядывают им в лица. Наверное, просто не
каждый знает, что геммы — не мистерики, поменявшие внешность по
своей прихоти, и не какие-нибудь другие нечистые создания, а несут
лишь благо. Суеверия слишком сильны.
— В комнате был еще один запах, —
заявила Диана, проводив садовника равнодушным взглядом. — Но я не
могу его вспомнить. Такой едкий, чужой. Гарь его почти перебила,
она забила мне весь нос!
— Ты — и вдруг не помнишь запах! —
Илай шутливо схватился за сердце, понятным для остальных образом
пародируя их общего наставника по логике. — Уму непостижимо!
— Ха-ха, — мрачно подтвердила
младшая, ковыряя носком ботфорта снег. В баронском саду он был на
диво белым, будто его специально припудривали.
В этот момент они заметили, как по
каменным ступеням сбегает Норма; форменный плащ развевался за ней
черными крыльями, длинная дымчатая коса, перевитая белой лентой
раскачивалась и стороны в сторону. Выглядела она не в пример
веселее, чем час тому назад, даже щеки порозовели — то был явный
признак, что она преуспела, да еще как.