Фигура обернулась и посмотрела на
Диану и Илая с высоты своего монументального роста. По безжизненным
чертам лица и бегущим по нему трещинам можно было легко догадаться,
что перед ними голем, оживленная ваятелем статуя.
Но не успел он сказать что-то самим
геммам, как словно из ниоткуда, со стороны зеленого лабиринта к ним
приблизился, хлопая в ладони, Михаэль.
— Благодарю за преподанный урок
благородного поединка, Аристарх. А теперь я должен заняться своими
подопечными, в то время как твои требуют твоего внимания. Честь
имею.
И Михаэль обманчиво мягким, но цепким
жестом взял геммов за плечи и повлек за собой во дворец.
Обернувшись, Илай увидел, как живой каменный страж смотрит им вслед
мертвыми каменными глазами.
***
Не говоря ни слова, Михаэль провел их
в свой кабинет на втором этаже восточного крыла дворца. Кабинет
оказался целой квартирой со спальной комнатой и приемной. Через
открытую дверь виднелась даже отдельная медная ванна. Илай
почувствовал прилив воодушевления. Вот как живут придворные.
Бросив плащ поперек вычурного кресла,
Михаэль упал на него, не боясь помять прекрасную ткань, и
неожиданно расхохотался.
— Ооо, давно я так не веселился!
Признаться, вы сделали мой день. Мне не по чину лично ставить этих
зарвавшихся кутят на место, но вы, — он снова похлопал в ладони. —
Мое почтение. Но! Впредь о подобных экзерсисах прошу
предупреждать.
— Ваше Превосходительство, это была
провокация, к тому же они непочтительно высказывались в адрес
Церкви… — попытался объяснить Илай. Ситуация и впрямь была глупой.
Не им с Дианой отстаивать честь Святых Серафимов перед подобными
идиотами — на то есть Внутренняя Церковь, а у тех разговор
короткий. Но в тот момент ему и, видимо, сестре, сделалось так…
обидно.
— Бросьте, — махнул рукой Михаэль. —
В юности все дерзки не в меру, но только пока не окоротить как
следует. Так что поделом.
Диана за все это время не произнесла
ни слова в свое оправдание или защиту — она не смела поднять на
Михаэля головы.
— Но к делу, — Михаэль ударил себя по
коленям, встал и подошел к открытому секретеру. — Вчера о пропаже
своей дочери, Катерины, объявил советник Ее Императорского
Величества Андрей Дубравин. Ну, как объявил… Информация закрытая,
только для доверенных лиц, если вы понимаете. История там, не
скрою, весьма и весьма… Судя по всему, он годами скрывал ее от
недоброжелателей. Но ситуация изменилась, и больше он не знает о ее
местоположении. Естественно, любящий отец встревожен, а более всего
он тревожится, что первыми до его любезной доченьки доберутся как
раз те, от кого он ее прятал, объявив мертвой. Пока мысль
улавливается, не ускользает?