Я подумала, что это сам Блэкторн старательно проследил, чтобы
Кондор был сейчас занят. И вчера тоже. Ну, он хотя бы в Арли.
— Хорошо, — сказала я. — Но есть одна маленькая проблема,
господин Блэкторн. Я думаю, его высочеству будет несложно ее
решить.
Магия взяла свое — я страшно хотела есть.
Блэкторн не выглядел удивленным, когда я это ему сказала. Он вел
меня тайными коридорами, в некоторых из которых было холодно, как
на улице, и по большей части молчал, а я не обладала достаточной
смелостью, чтобы спрашивать его о чем-то.
Когда мы вышли в другое крыло дворца, туда, где жила семья
д’Альвело, Блэкторн поймал первого же лакея и что-то ему
приказал.
— Проблема решена, леди Лидделл, — сказал он уже мне и, сложив
руки за спиной, кивнул в нужную сторону. — Ну же. Его высочество
вас ждет.
Коридор был светлым, сплошные стекла да зеркала, белые двери и
позолота на жирандолях: не сумрачный особняк, не тихая лаборатория
и не рабочий кабинет, а солнечный дворец, в котором положено жить
прекрасному принцу. Я бросила на непроницаемого Блэкторна
затравленный взгляд и, глубоко вздохнув, надавила на дверную
ручку.
Она легко поддалась, дверь распахнулась передо мной, впуская
дальше, в просторную круглую гостиную с огромным окном, выходящим в
сад. На шелковых обоях вился узор из дубовых листьев, паркет
складывался в символ розы ветров, и я могла поспорить, что лучи
восьмиконечной звезды указывали именно на те стороны света, которые
обозначали.
У окна стоял невысокий круглый стол и два стула напротив друг
друга.
Дверь, ведущая в глубину покоев, была приоткрыта: я видела там
обжитую, уютную комнату, кусочек камина и низкий книжный шкаф.
Здесь пахло сандалом, кофе и нагретым деревом, это почти
успокаивало после сияющих, но неуютных коридоров дворца.
Что там говорил Дар? Дорогие ему книги он держит не там, где их
может увидеть каждый? Кажется, меня пустили на порог места, которое
было чьим-то домом.
Я хотела подойти ближе, но Дар сам вышел из комнаты и прикрыл за
собой дверь, словно прятал свою жизнь от моих глаз. Он был таким,
как я запомнила его при первой встрече — порывистым и светлым,
кем-то, в ком не заподозришь властности, пока тебе прямо на нее не
укажут.
В последний раз, когда мы виделись, он стоял за спиной своего
отца — красивый, подтянутый, в охристо-золотом мундире королевской
гвардии. Совершенно чужой. Совершенно не похожий на того, кто может
гладить за ушами огромного пса и задорно смеяться.