Я покрутил этот сухарь в руках. Пшеничный, ноздреватый, из
довольно плохой муки. От одной только мысли о еде, давно пустой
желудок скручивало в жгут.
— И что мне с ним делать? Гвозди забивать? — хмыкнул
я.
— Это тоже можно... В рот засунь и держи там, полегчать
должно, — сказал он.
Я недоверчиво покачал головой, но сухарь взял. В принципе,
сухарь должен быть ничем не хуже мятных леденцов, которые раздают в
самолете от укачивания. Только вкусом.
— Э, только постучи им сперва обо что-нибудь! — произнёс
Шон, прежде чем я успел засунуть его в рот.
— А это зачем? — тихо простонал я.
— Ну... Мало ли где он лежал. И сколько лежал. Я его тут,
на камбузе взял, — сказал он.
Пришлось постучать о фальшборт. Звук от сухаря получился звонкий
и громкий, будто я стучал хорошо просушенной деревяшкой. Из него
высыпалось только несколько крошек, и я наконец закинул сухарь в
рот, медленно рассасывая. Через какое-то время стало и впрямь
полегче, и я снова ожил.
Не только ожил, но даже сумел встать и пройтись по палубе,
правда, держась за фальшборт. Пираты криво улыбались, глядя на моё
воскрешение, особенно те, кто попал в команду недавно. Команда,
впрочем, у меня была не слишком большая. Всего семнадцать человек
вместе со мной. Из них пятеро — это негры, которые не слишком
хорошо понимали, что нужно делать с парусами, и семеро — это
матросы из команды Франсуа де Валя, по сути, взятые в плен, но
согласившиеся вступить к нам. Остальные были буканьерами с
французской части Испаньолы.
Но шасс-парти, соглашение о правилах на корабле и разделе
добычи, подписали все, а значит, каждый считался полноправным
членом команды. Поделить награбленное же решили после того, как
продадим груз из мушкетов и пороха (правда, подмоченного) на
Тортуге.
Капитаном избрали меня, вернее, избрали-то меня ещё на
Испаньоле, когда нас было всего пятеро, а теперь все остальные
только согласились с этим фактом. Теперь я имел право на двойную
долю добычи, но что-то мне подсказывало, что большая часть этих
средств будет уходить на содержание «Ориона», а не на мои
хотелки.
Помощником выбрали Шона, это решение я продавил авторитетом,
потому что явного согласия по этому вопросу не было. Полторы доли
добычи — тоже неплохо, и на этот куш претендовали многие.
Ещё на увеличенную долю могли рассчитывать штурман, плотник,
врач, канонир и боцман, но с неполной командой особого смысла в
этом не было. Разве что штурманом выбрали Клешню, пирата из команды
де Валя. Имени его я так и не узнал, все называли его просто
Клешнёй, потому что на левой руке у него не хватало четырёх пальцев
из пяти. Остался только большой палец, а все остальные у него были
обрублены под самый корешок, отчего рука приняла вид уродливой
клешни. По его заверениям, он умел определять широту с помощью
астролябии и квадранта и читать карты.