Тёмное звёздное небо вдали от всех городских огней
казалось усыпанным пудрой, и я остановился на палубе, задирая
голову вверх. В городе таких звёзд не увидеть. Да и в целом в этих
широтах и в этом времени небо было незнакомым и чужим, хотя я сумел
отыскать на небе ковши Большой и Малой Медведиц, низко висящие над
горизонтом. Полярная звезда по-прежнему висела ровно на
севере.
— Сверяете курс, капитан? — послышался голос Оливье
Гайенна, который держался со мной на удивление
почтительно.
Я пожал плечами.
— Моряк из меня так себе, месье Гайенн, — сказал
я.
Старик стоял за штурвалом, лениво поглядывая на матросов,
которые не то что бездельничали, но и не слишком напрягались. Шхуна
шла неторопливо, под гротом и кливером, но и торопиться нам было
некуда. Даже наоборот.
— Ну, это наживное. А мы как раз думали, разбудить вас,
или лучше не стоит, — сказал он.
— Зачем? — спросил я.
— Парни внизу попутчика нашли, — осклабился он.
Я сперва подумал про какое-нибудь животное, кошку или что-то
вроде того. Кого ещё могли найти парни ночью в трюме? Разве что
крыс.
— Это какого попутчика? — спросил я, окидывая взглядом палубу и
ухмыляющихся матросов.
— Ну, счас увидите. Ален, приведи-ка его, — сказал старик.
Один из матросов спустилсявниз и через
некоторое время вытащил на палубу упирающегося мальчишку. На вид
ему было лет десять от силы, выглядел он лохматым, оборванным и
голодным. Мальчишка был тощим, как скелетик, но не переставал
вырываться из железной хватки Алена,бешеноглядя на нас. Взгляд у него былзатравленный,
как у загнанной в угол крысы.
Я тихо вздохнул, потирая глаза. Только этого ещё не
хватало.
— Пусти, мать твою, ублюдок! Лопни твоя селезёнка,
мерзавец вонючий! Пусти сейчас же! Чтоб твою мамашу черти в аду
жарили, поганый ты урод! — пацан шипел, как разъярённая кошка,
всеми силами пытаясь выкрутиться из хватки Алена, но тот крепко
держал его за шиворот.
— Да пусти ты его, куда он денется, — сказал я,едва не добавив «с подводной лодки».
Ален выпустил мальчишку, напоследок одарив его лёгким
подзатыльником. Пацан отскочил, обернулся, ожёг его бешеным
взглядом. Только после этого он выпрямился, одёрнул свои лохмотья и
уставился прямо на меня, глядя с таким вызовом и превосходством,
будто это он здесь капитан.
— Ну? — спросил я.
— Что? — вскинулся мальчишка.