Гавань Бастера, надёжно защищённая каменным фортом, встретила
нас довольно приветливо. Находилась она на южной стороне острова,
между двумя песчаными банками, проход между которыми перекрывался
пушками форта и рейд Бастера поэтому был неприступен для нападения
с моря. С севера же остров был гористым и неприветливым, и даже
добраться до поселения по суше было уже непростой задачей.
На отмели, на якорной стоянке качалось на волнах несколько
кораблей, больших и маленьких. Как они назывались на самом деле, я
не знал, но три из них размерами напоминали наш «Орион», хотя
количество мачт порой отличалось, а все остальные были на порядок
больше нашей шхуны. Между ними сновали туда-сюда шлюпки и каноэ,
местные без всякого стеснения подплывали к кораблям, протягивая
оставшимся на вахте морякам свои товары, в основном, различного
рода фрукты.
Проход между банками был отмечен вешками, и Шон смело направил
нашу шхуну к берегу, на рейд Бастера. Я же вглядывался в довольно
убогие хижины и постройки. Несколько капитальных зданий всё-таки
было, богатые дома стояли чуть выше, подальше от берега. В моём
времени было бы наоборот, всю нищету вытеснили бы назад, подальше
от великолепного морского пейзажа. Народа на берегу было не так
много, как я ожидал увидеть, но и праздно шатающихся пиратов
хватало.
— Итак, парни, первым делом — сдать груз, — объявил я. — Всё
остальное потом.
Глаза пиратов чуть потускнели, лица приуныли. Каждый уже
предвкушал, как он отправится по кабакам, едва сойдёт на берег, а
тут негодяй-капитан снова про работу.
Один только Эмильен и бровью не повёл, пристально глядя на
унылые лачуги Бастера. Лицо его оставалось равнодушно-мрачным,
сосредоточенным. Что-то явно было не так. Я подошёл к нему.
— Эй, Эмильен, как ты? — спросил я.
Буканьер даже на голос отреагировал с неким запозданием, будто я
вырвал его из каких-то своих мыслей и грёз.
— Нормально, — бесцветным голосом ответил он.
— Как рука? — спросил я.
После того побоища его рана могла запросто открыться, а швы
разойтись и загноиться. Он хоть и старался лишний раз не тревожить
рану, но в бою, под адреналином, бывает всякое.
— Нормально. Почти не болит, — кивнул Эмильен.
— Вот и славно, — сказал я. — Надо потом заново перевязать.
— Что, опять? — хмыкнул он.
— Конечно, — сказал я. — А ты как думал?