- И всё-таки ты дура. – Густой, хриплый бас, никак не вяжущийся
с обликом говорившего, прозвучал прямо из седых зарослей бороды. –
Я просил тебя, о богатыре Федогране, а ты приволокла сюда этого
сморчка. Столько сил и трудов насмарку. – Он тяжело вздохнул, и со
злостью бросил палку в костер. - Что мне теперь с этим подобием
человека делать прикажешь?
- Что просил, то и получай. – Заскрипела голосом пенопласта по
стеклу, сидящая напротив худющая старуха.
Федор перевел с деда на нее немигающие от ужаса глаза, и
едва не потерял сознание. Не осуждайте его за это. На березовом
пне, положив голову на сложенные ладони, обхватывающие загнутый в
виде змеи крюк посоха, сиделасама смерть. И одного
взгляда парня, хватило на то, чтобы это осознать.
Высокая бабка, на столько худая, что кажется каждое ее движение
сопровождалось стуком костей, не мигая смотрела в костер черными,
бездонными глазами, состоящими из одних зрачков с мерцающими там
искрами отражающегося пламени. Перепутанная шевелюра рыжих с
прядями седины волос, опускалась ушами пуделя на плечи, и дальше,
волнами накатывалась на торчащие острые холмики грудей, прикрытые
серым, с черными кляксами гниющей ткани, и неровными заплатками,
платьем. Она громко сопела, с трудом втягивая воздух, длинным
прямым носом, крючком загнутом внизу, к нижней тонкой губе,
наползающей на верхнюю, создавая тем самым гримасу вечного
недовольства.
Подрагивающий свет костра, гулял всполохами и тенями по ее
изрезанному морщинами лицу, создавая видимость, то милой улыбки, то
хищного оскала. Она медленно повернула голову и не мигая посмотрела
на Федора, и вдруг внезапно рассмеялась, каркающие и натужно,
выплевывая звуки, из широко раскрываемого рта, с двумяодинокимипораженными пародонтозом, желтыми
зубами, в разных его углах.
- Что, касатик, так на меня влюбленно смотришь? Никак
понравилась тебе? Так не стесняйся, я еще баба хоть куда, на все
согласная. Даже замуж пойду. Меня даже звать не надо.
- Уймись, Ягира. Только тут твоего тупого юмора недостает.
Наворотила делов непотребных, теперь ржет каккобыла
перед случкой. – Дед злобно сплюнул в костер, и тот ответил ему не
менее злобным шипением, зашкворчав на раскаленном угле слюной. – Он
ходьбы понимает нас? – внезапно, крючковатый палец с обгрызенным
ногтем, на неестественно вытянувшейся руке, больно ткнул парня в
грудь. Бабка, все еще смеясь, закивала головой.