Видя мою заинтересованность и направление взгляда, незнакомая
прокурорская мамзель мило покраснела и принялась поправлять
прическу.
- Чего заявился? – раздраженно прервала мое визуальное
исследование Злочевская, – На тебя опять что ли дело возбудили? –
похоже, что от мстительной Нюрки не укрылся мой чисто научный
интерес к её коллеге.
Я отвёл взгляд от наполненной тугой плотью запазухи явно
бесхозной барышни. И всем телом повернулся к хозяйке кабинета.
- Так сказал же уже, любимая, что ни есть, ни спать не могу!
Только о тебе и думаю. Как бросила ты меня, так и жизни никакой не
стало! – затянул я волынку, которая всегда нравится женщинам.
Особенно, если рядом есть свидетели женского пола.
- Это кто кого еще.. – возмутилась было Анна Романовна, но
вовремя осеклась, покосившись на единственную зрительницу нашей
почти семейной перепалки. – И вообще, Корнеев, раньше надо было
думать! Не вел бы ты себя, как последний дурак, может и не бросила
бы! – торжествующе заявила Нюра, глядя при этом почему-то не на
меня, а на свою товарку по надзору за законностью.
- Увы мне, душа моя! – покаянно склонил я голову и положил
стопку уголовных дел на край ее стола, – Не оценил я судьбы
подарка, упустил своё счастье, вот и мучаюсь теперь! Йэх... Всеми
брошен, позабытый.. Ань, будь другом, передай пожалуйста вашему
новому заму? – без перехода от лирической тональности, сдвинул я
дела от края стола ближе к её чашке.
Какое-то время Злочевская, закусив губу, сверлила меня своими
выразительными ведьмачьими глазами. Потом резко выпустила носом
воздух и покачала головой.
- Вот ведь какой же ты скотина, Корнеев! – уже почти беззлобно
вздохнула прокурорская помощница, – Я так и знала, что тебе что-то
нужно! Сам передавай, я тебе не курьер!
- Хотите, я передам? – вдруг робко молвилось сбоку, – Я всё
равно к Виктору Васильевичу справки на подпись понесу, заодно и
ваши дела отдам! – сисястая девица в прокурорском мундире оказалась
намного добрее Нюрки.
- Всё, Корнеев, вали отсюда! – безапелляционным тоном приказала
мне Злочевская, придвигая принесённые мною дела ближе к себе, –
Шоколадка с тебя! Большая!
- Ну вот как можно её разлюбить?! – не очень широко развёл я в
стороны руки, обращаясь как бы за сочувствием к грудастой девице,
проявившей по отношению ко мне добрые намерения.