Настроение не то, чтобы упало, но озабоченности это вновь
открывшееся обстоятельство мне прибавило. Теперь надо будет почаще
озираться, да и на обувь прохожих посматривать тоже придется
повнимательнее. Сменной верхней одежды и париков у "семёрочников"
хватает, а вот обувь они никогда или почти никогда не меняют.
Просто не хватает на то времени.
Теперь бы понять, кто заказчик у моих "ног". Маловероятно, что
это московские генералы. Им проще меня спросить, а я им врать не
буду. И они это понимают. Особенно после всего, что между нами
было. Вероятнее всего, это инициатива местных "соседей". Теперь
главное, чтобы они не просекли, что я расшифровал наружное
наблюдение. Поменяют мне эти "ноги", а другие уже будут осторожнее
и не подставятся. Да и заказчику ни к чему знать о моей
квалификации и навыках контрнаблюдения. Это мне повезло, а так
просечь грамотную наружку почти нереально. Еще бы знать, какой
"хвост" мне приставили, длинный или короткий?
Не меняя скорости и манеры вождения, я продолжил свой маршрут к
Октябрьской прокуратуре. Выискивать в потоке, кому меня передали, я
также не стал, чтобы не утратить в глазах "семерочников" статус
лоха обыкновенного.
Новый заместитель районного прокурора по следствию отсутствовал.
Пользуясь профитом, я пошел к Злочевской. В кабинете она была не
одна, вместе с ней чаевничала девица с двумя мелкими звездочками в
петлицах. Наверное, такая же помощница прокурора, как и Нюрка.
- Здравствуй, душа моя! – застенчиво улыбнулся я пассии своего
донора, – Как же я рад, Нюра, что ты по-прежнему божественно
хороша! Приятно глазу!
- Корнеев, сволочь, я тебе тыщу раз уже говорила, что никакая я
тебе не Нюра! – Баб своих ментовских можешь так называть, а меня не
смей! – косо зыркнув на подружку, привычно возмутилась
Злочевская.
- Я по тебе тоже очень скучал! – согласно кивнул я на
товарищеский выпад Нюрки, – Всю последнюю неделю спал урывками,
только о тебе и думал! – обволакивая комплиментами бывшую подругу,
я тем временем разглядывал ее приятельницу.
По экстерьеру та уступала моей или не моей однокашнице. Но всё
равно, чем-то она цепляла. То ли глубиной томных коровьих глаз, то
ли грудью, размером не меньше четвертого. Скорее всего, все же
глазами, а не сиськами. Во всяком случае, так мне хотелось бы
думать.