Я еще раз оглядел её стати и тяжело вздохнув, вышел из кабинета
в коридор.
До райотдела я доехал за десять минут. Старался не смотреть в
зеркало заднего вида. Вычислять транспорт комитетовской "семерки"
смысла не было. Достаточно уже того, что знаю о её работе за
собой.
Перед тем, как идти трудиться, решил зайти к Зуевой. Доложиться
о прибытии, ну и разведать, что нового происходит в стенах РОВД.
Если за мной пустили "ноги", то лучше быть в курсе всех
новостей.
- Держи! – Лидия Андреевна протянула мне две скрепленных стопки
бумаг. – Одно дело простое, обычный грабёж, хоть и без лица, а со
вторым придется поработать. Как головой, так и ногами. Сто восьмая
и похоже, что потерпевший не выживет.
Тяжких телесных я еще не расследовал, поэтому брать в свое
производство сто восьмую мне не хотелось. Так я и проаргументировал
начальнице попытку отказаться от проблемного материала.
- Даже и не пытайся! – выставила перед собой ладони Зуева, – Сам
виноват! Если бы ты утром Пичкарёва под танк не бросил, ему бы и
отписали, а теперь отдувайся!
Возразить мне было нечем. Сграбастав ненавистную макулатуру, я
пошел к себе. Раздевшись, взялся за изучение принесенного. Грабеж и
вправду, тревог не вызывал. А вот проникающее в область печени меня
не порадовало. Закройщик из театральной мастерской областного
драматического театра Ворожейкин Вячеслав Маркович, одна тысяча
девятьсот пятьдесят первого года рождения, был найден на своем
рабочем месте с ранением в правом боку. Судя по рапорту дежурного
следователя, потерпевший находится в хирургии областной клинической
больницы. Из того же рапорта следовало, что допросить Ворожейкина
не представилось возможным из-за его бессознательного
состояния.
Дай бог ему здоровья, конечно, этому Ворожейкину, но, если бы
подлый злодей не промахнулся, то об этой гнилой баранке голова
болела бы у прокурорского следака. А не у меня. Н-да...
Дверь в кабинет распахнулась и на пороге появилась Тонечка. На
этот раз она не источала злобы в мою сторону. Напротив, девушка
очень приветливо улыбалась.
- Привет! Чего такой грустный? – с непривычным участием
поинтересовалась она, – А Пичкарёву только что выговор объявили! –
еще шире улыбнулась она, – И потом, через неделю, еще объявят! –
добавила она с неубывающим оптимизмом.