Вдруг колонна остановилась. Один из конвоиров, тот самый,
который смахивал на перекачанного культуриста в алом балахоне,
подошёл ко мне и бесстрастно взглянул сверху вниз.
Я встретился с ним глазами. По спине прокатился ледяной мороз и
я отвёл взгляд, теперь понимая, почему все молчат и не пытаются
обмениваться хоть какими-нибудь словами.
— Раз, — произнёс конвоир. Наклонил голову.
Тонкий писк на грани слышимости, от которого свело зубы.
Я скосил взгляд и заметил, как он убрал палец с кнопки на
рукоятке бензопилы.
Культист развернулся и вернулся в начало колонны.
— Вперёд, — громко скомандовал он.
Я перевёл дух, ощущая, что всё могло закончиться совсем
по-другому. Видимо, именно по этой причине все остальные молчали и
даже не пытались помогать друг другу.
М-да, разделяй и властвуй. Если бы ещё мы находились под
открытым небом, то сравнения с концлагерем были бы куда
прозрачнее.
Тем временем наша колонна прошла мимо штабелей и коробок
размерами со взрослого человека, которых заставили всю стену
очередного крупного зала.
«Хотя бы одежду бы выдали», — с ноткой раздражения подумал я и
покачал головой.
Если не выдали — значит, с большой долей вероятности она нам не
пригодится. Некстати вспомнились слова моего соседа, чьего имени я
не узнал, о жертвоприношении. Мысль вяло вильнула на эту тему, но
заглохла, попав во вновь охватившую меня мысленную вату.
В прошлых однообразных коридорах взгляду решительно не за что
было зацепиться. В этих же вдоль стен тянулись пучки кабелей,
какие-то стекловидные волокна и, внезапно, гофрированные трубы.
Ламп также стало больше и, внезапно, появились лужи свечных
огарков.
Следующая зала врезалась в память.
Наша колонна молча прошла мимо груды иссохших и мумифицированных
тел. На каждом из них остались следы от страшных ран. Будь это всё
по-настоящему, мне бы стало… неприятно? В лучшем случае.
Отчего-то пришло на ум то, как я однажды ездил помогать резать
куриц. Вот глядя на коричневые, сухие, словно палки, руки,
обтянутые кожей черепа, разверстые грудные клетки… Их как-будто
вскрыли варварскими способами, а потом они сгорели изнутри.
Судя по звукам, кого-то вырвало. Кто-то начал молиться.
Отчётливо щёлкнул хлыст и раздался звериный вопль, резко затихший в
агонизирующем бульканье.
— Молчать, — лишённый эмоций голос пугал. Впрочем, волю
остальных сломали задолго до того, как мы пришли в этот
некрополь.