Горячая рука толкнула
вездеход в корму. Налетела стена песка и пыли. Бронещит укрыл
Странника от взрывной волны, но он все равно заслонился рукавом,
чтобы острые частицы сланца не посекли кожу. Грибовидное облако
поднялось высоко в небо.Цистерна
с горючим под посадочной площадкой растворилась в огне. Воздух
становился все горячее. Теперь смотреть назад стало почти
невозможно. Но Килар продолжал смотреть. Его глаза превратились в
узкие слезящиеся щелки.
Искореженные останки рекера приземлились в океан
неподалеку от берега. Сверху посыпались фрагменты стальных балок,
хлопья минерального утеплителя, осколки известняка. Мимо летели
какие-то горящие тряпки, обрывки виниловой пленки, предметы мебели,
части разорванных тел. Кусок водопроводной трубы длинной в полтора
метра с лязгом отскочил от обшивки и соскользнул вниз. Волокна
дыма, разбавленные токсичными парами гидразина, втягивались в
пустоту остывшей пустыни. На месте станции продолжало что-то
вспыхивать, искрить и взрываться. Вдоль берега колыхалась сплошная
двухкилометровая линия пожара.
Килар
спустился внутрь бронетранспортера и захлопнул за собой люк. В
наступившей темноте лица двух женщин казались прозрачными мыльными
пузырями, плывущими во мрак. Адреналиновая горячка постепенно
спадала. Странник расслабил мускулы, чувствуя, как подступает к
нему болезнь, просачивается в мясо и кости, обшаривает тело
неприятным мелким ознобом. Он тронул горячий лоб и попробовал на
язык собственный липкий пот. В ушах шумела кровь, веки отекли и
стали тяжелыми как бархатные гардины. Ушибленный глаз болел и
слезился.
— Завернем
к востоку, — сообщила Линн. — Обойдем линию аванпостов на другой
стороне. До гор четыреста миль по прямой, но у нас получится где-то
семьсот пятьдесят, а дальше — как пойдет. Тебе ведь нужно за Черту,
так?
— Думаю,
так. Хотя понятия не имею, что такое Черта.
— О, это
зрелище пропустить невозможно!
— Ты
капитан. Прокладывай курс по своему усмотрению.
Робинс
застонала и зашевелилась, приходя в себя.
«С ней
поначалу будет непросто. Придется держать ее связанной какое-то
время, иначе она натворит дел. Но вдвоем с Линн мы добьемся
успеха».
Рана в руке
тихо, притупленно ныла. Укус «головозадого» сверлил правое бедро
как микроскопическая буровая установка.
«Все-таки
воспаление. Скверно. Надо спросить про лекарство. Здешняя
фармакология творит чудеса. Линн здорово помогла мне сегодня.
Кажется, я хочу ее, и это, кстати говоря, тоже скверно, но с этим
мы разберемся позже».