— Ага.
Знаю.
— Ни хрена
ты не знаешь! — Полковник безнадежно махнула рукой. — Я делаю это
не ради спасения твоего смазливого личика!
— Тогда
зачем?
—
Действительно хочешь знать?
— Мне
казалось, у нас откровенный разговор.
— Веришь в
откровенность, Эрвинс?
— Ну надо
же хоть во что-то верить. — Они смотрели друг на друга, и Линн
показалось, что на самом деле каждая из них заглядывает в свой
собственный ад.
— Почему я
тебя прикрываю? — Эльза обошла стол и плюхнулась в глубокое кресло
с обивкой из экокожи. — Уж точно не из добрых побуждений. Я делаю
это ради будущего всех нас. Твоя история способна вызвать лавину.
Бомба заложена, нужно только поджечь фитиль. Скоро ты превратишься
в легенду, сама того не желая. О тебе будут говорить, с тобой
начнут спорить заочно, и это хорошо. Споры отвлекают от молитв и
заставляют думать. Сейчас тебе лучше исчезнуть, уйти в закат. Ты
понадобишься, когда придет время воздать кое кому по
заслугам.
— Военный
переворот? Революция?
—
Восстановление справедливости.
— Ушам не
верю! Хочешь использовать меня, как запасной патрон в
обойме?
— Держи
язык за зубами, Эрвинс.
— Думаешь,
я смогу?
— Думаю,
тебе требуется пилюля от глупости. Решай, кем хочешь остаться в
истории: живым знаменем революции или мученицей за правое дело.
Меня устроит любой вариант. Такие, как ты напоминают падающие
метеоры. Они быстро сгорают, но оставляют за собой яркий след.
Катись отсюда, Эрвинс!
Линн
приложила сжатый кулак к груди и направилась к выходу.
—
Эрвинс.
Она
обернулась.
— Если тебе
все же придется беседовать с дознавателями или давать показания
перед Священной Коллегией — лучше забудь о нашем разговоре. В этом
кабинете нет ни одного скрытого микрофона. Я знаю достаточно их
грязных секретов. Не только у тебя проблема с паразитами. Многие
приходят ко мне сюда и просят об одолжении. Белый Легион слушает
даже генерала Шахрами, но только не меня.
Линн
кивнула и получила в ответ кривую ухмылку полковника.
— Удачи,
Эрвинс. Она тебе пригодится.
За окном
установилось шаткое равновесие между светом и тьмой. Далеко на
севере колыхались зеленовато-розовые ленты атмосферной
люминесценции.
Линн
обхватила руками груди, слегка сдавила их и испытала мгновенное
возбуждение, словно под кожей пробежал электрический разряд. Она
уже делала это не раз. Линн принялась массировать соски, чувствуя,
как они набухают и твердеют под ее пальцами. Тело охотно
реагировало на ласки. Правая рука скользнула вниз по плоскому
животу, преодолела треугольник лобковых волос, нырнула в теплое
пространство между бедрами. Линн задышала чаще и судорожно
сглотнула.