—Линн.—она оглядела себя,
поправила сбившиеся на лоб волосы и застегнула военную куртку на
все пуговицы кроме двух верхних.—
Капитан пограничной стражи Линн
Эрвинс.
—
Что ж, капитан Эрвинс, похоже мы с
вами оказались на одном тонущем корабле,—Алексей
почувствовал, как внутри него расслабилась какая-то натруженная
мышца. Знакомство состоялось, и это только начало.—Хотите
верьте, хотите нет, но у меня сегодня выдалось на редкость скверное
утро. Если бы не встреча с вами, впереди меня бы ждал не менее
скверный денек. Рад, что мы разобрались с формальностями. Надеюсь,
на этом сухопутном «Титанике» хватает шлюпок и спасательных
кругов.
«Остановись! Что ты несешь!»
—Да. То есть... Не знаю!—она
тряхнула головой, и влажные волосы скрыли половину ее лица. Линн
отвела их рукой и взглянула на него с опаской. Но за внешней
настороженностью Алексей разглядел проснувшийся интерес.
— Послушай,
Линн.У нас с тобой хватает
проблем, и в ближайшем будущем их не станет меньше. Скорее
наоборот. Желтоглазые злодейки вряд ли согласятся выкурить с нами
трубку мира, а твои подруги настроены ко мне не слишком дружелюбно.
Но эти мелочи не должны помешать нам лучше понять друг
друга.
Она снова
посмотрела на него исподлобья и неуверенно кивнула. Он улыбнулся
так приветливо и дружелюбно, как только мог.
—Надеюсь, я не испортил тебе
настроение?
—Оно уже испорчено, и твоей вины в этом
нет.
Линн скупо
усмехнулась, а Алексей поймал себя на том, что думает о ней вместо
того чтобы озаботиться вопросами выживания. Они оба только что едва
не погибли, они ранены, и опасность со стороны кочевников никуда не
делась. Но Алексею было трудно сосредоточиться на чем-то, пока Линн
находилась рядом. Нравилась ли она ему по настоящему? Чувствует ли
он тот самый магнетизм, который притягивает незнакомых людей друг к
другу, или всему виной длительное воздержание, приправленное
одиночеством? Не слишком ли все быстро и просто?
Вернулся
прежний Алексей Гранецкий с укоризненными судорогами совести,
обвиняя его в предательстве и измене. Неужели он уже переметнулся в
душе? Это будет совсем не тот пошлый адюльтер, который обычно
составляет интригу бульварного романа. Его предательство гораздо
глубже: изменив Юле, он изменит родному слою действительности,
окончательно откажется от него. Это ни могло не мучить Алексея. Он
все еще помнил тех, кто остался на другой стороне, в привычном
мире, с которым его соединяло множество незримых нитей. И его все
еще тянуло туда. Алексей подумал о новорожденной дочке