Японец-оборотень надвигался на меня с
бешеной скоростью. Я раньше видел, как страшен медведь в атаке на
видео, но даже не предполагал, что вживую нападение зверя в десятки
раз страшнее.
«Сейчас бы копьё!» — помечтал я и
бросился бежать от мощного зверя. Убегать по прямой линии от такого
хищника ни в коем случае нельзя, медведи только с виду неуклюжие,
поэтому я присмотрел путь отхода через крышу. К счастью, неподалеку
стояло низкое здание, а точнее, пристройка, магазин типа
«Пятёрочки».
Разбегаюсь, прыгаю изо всех сил,
хватаюсь за карнизный свес, подтягиваюсь и вот я уже на крыше.
— Шандарап! – загремела впереди
кровля. Поднимаю глаза и понимаю, что медведь одним прыжком
запрыгнул на неё.
Ко мне приходит понимание, что момент
расплаты настал, бежать уже некуда, лохматая тварь свирепо смотрит
на меня, вот уже её глаза налились кровью, стопудово готовится
напасть, сейчас я сполна отвечу за убийство Кэтсу Накамура. Я
принимаю боевую стойку, без боя я сдаваться не намерен. Я воин
каратэ – Александр Карасев, и пусть я лучше умру в сражении.
И вот она, настоящая удача! Медведю
стало плохо, он упал на пол, я понял, что скотина превращается
обратно в японца.
Дожидаюсь, когда косолапый примет
человеческое обличие, подбегаю и бью со всего размаху ногой в
челюсть. Прикосновение моей ноги с жевательной костью японца
сопровождается громким хрустом. Видимо, я ему челюсть раздробил.
Так ему и нужно…
— Бах, — неожиданно прозвучал выстрел
из пистолета.
— Не попади в сердце! – кричит
кто-то, это, пожалуй, всё, что я смог разобрать, прежде чем...
Оборачиваюсь, вижу азиата и
европейца. У азиата револьвер в руках, у европейца нож, он
подбегает ко мне, хочу его ударить в последний миг своей жизни, но
снова…
— Бах, бах, бах, — три пули влетают в
моё тело.
— Кряп, — в грудь вонзается нож, —
крип, трип…
Я не чувствую боли, я вижу своё
сердце, которое бьётся в руках европейца, а спустя десять секунд,
меня накрывает могильная тишина…
I
В первый год жизни я верил лишь в
одно: в реинкарнацию. Я не мог говорить, мышцы языка были слишком
слабые, зато я всё слышал и осознавал. Это помогло мне
адаптироваться и понять, что к чему.
Люди, окружающие меня, которых было
очень много дали мне имя Кайоши, что означало на местном диалекте
«тихий». Я действительно был тихим ребенком, я не плакал, когда у
меня резались зубки, я терпел, когда болел живот. Я сразу понял,
что я чужой в этом мире. Несмотря на то, что я был новорождённым, я
мог предугадать свою дальнейшую судьбу, ведь настоящих родителей у
меня не было, у меня не было заботы, которая затуманивает разум и
одевает на ребёнка «розовые очки».