Гарбуз открыл бутылку и поднес к лицу Дмитрича.
– На, понюхай!
Дмитрич, расширив ноздри, шумно втянул воздух…
– Хор-о-о-ош! Абрикосовый?
– Нет, Володенька, кокосовый! – ехидно сказал художник, наполняя рюмки. – Разумеется, абрикосовый. Я ж другого не делаю…
Они дружно подняли рюмки. Дмитрич опасливо покосился в сторону входной двери.
– Начальство наше уже дома! – бодро гаркнул Гарбуз. – Так что, не бзди, майор, пехота близко! Ну, выпьем, братцы, неоднократно, и да растечется оно по периферии телесной для пользительности нашей… Давай!
Когда резко распахнулась дверь и появился Арсений, они замерли с рюмками в руках.
Арсений сделал строгое лицо.
– Эх, товарищи пенсионеры… Вы слышали, что пить в наше время нельзя никому? Ну, чего смотрите? Пейте, раз налили!
Гарбуз и Дмитрич вяло выпили, опустив хмурые лица. Арсений подсел к столу и закурил.
Дмитрич засуетился.
– Ну… пойду я… по этажам пройдусь…
– Да вы закусывайте, Дмитрич, закусывайте! Я… так зашел, кое-что спросить.
Дмитрич быстро набил рот закуской и удалился.
Гарбуз пододвинул Арсению тарелку с салом.
– Угощайтесь, Арсений Викторович… А может, по чуть-чуть?
– Спасибо, в другой раз. Тарас Гермагенович, а вы сколько лет здесь работаете?
– Арсений Викторович! Вы же подписали мне заявление еще на год… – с обидой в голосе сказал Гарбуз. – Я заслуженный…
– Да я не об этом, заслуженный вы наш! – перебил его Арсений. – Я тут недавно работаю и мало знаком с историей нашего Дворца Культуры. Говорят, на этом месте раньше церковь была?
– Дайте подумать…
Гарбуз почесал затылок.
– После войны – пленные, ну, то есть, фашисты, Дворец этот отстраивали… А до этого здесь клуб был, кажется, безбожником назывался… Там кино крутили. А еще раньше, да, церковь деревянная стояла. Но я этого не помню, я же в двадцатом родился…
– Почему – безбожником? – удивился Арсений.
– Ну, а как же… Чтоб людей отвадить от церковного мракобесия… Чтоб молодежь воспитывать в духе атеизма… и ленинизма. Арсений Викторович, такая закуска, грех не выпить…
– Ну, так выпейте. А вам известно, что на территории нашего аттракциона священник похоронен?
Художник быстро наполнил рюмку и профессиональным движением опрокинул в рот. Его лицо мгновенно приобрело малиновый оттенок.
– Не, не слыхал. Там раньше клумба была… и танцплощадка. Потом уже колесо поставили… А кто это вам сказал?