К чему я про
кусты? А к тому, что едва мы вышли из Замка, Белла в эти самые
кусты и сунулась. Я сперва подумал: не до ветру ли собралась.
Остановился было в нерешительности, но повинуясь ее нетерпеливому
оклику, полез следом и…
Мы оказались
совсем в другом месте.
Здесь не было ни
кустов, ни Замка, ни Обители Магов. Мы стояли на пригорке, а под
ногами у нас была дорога, выложенная плоскими
булыжниками.
А перед нами
раскинулся город. Нормальный такой, средневековый город, какими их
рисуют в учебниках по истории. Зародившийся с замка на холме и
впоследствии разросшийся, расползшийся по округе.
Город-Тысячи-Башен. Башни на стенах, башенки-дома, башни
цитадели.
Вид у меня,
очевидно, был слегка ошарашенный, и Белла снизошла до объяснений.
«Пространство мира, – говорила она, – сжато в его границах и
поэтому напоминает скомканный газетный лист. Можно путешествовать
непосредственно по поверхности листа, а можно перебираться с
плоскости на плоскость, в местах, где они соприкасаются. Вблизи
Обители Магов, несколько таких переходов. Оттого-то она и была там
построена, на перекрестке, так сказать, мироздания. Сейчас мы
войдем в город и поупражняемся в аурометрии».
Вблизи город
выглядел еще более величественно: глубокий ров, заполненный водой,
каменный мост через него, дополненный подъемным, два кольца стен с
зубцами и бойницами.
Ни в-первых, ни
во-вторых воротах нас никто не остановил. Тогда мы еще имели облик
двух крестьянских детей ехавших с отцом помогать продавать товар.
«Отцом» Белла выбрала пожилого сельского жителя, который, за пару
внушенных ему монеток, оказался совсем не против нашего временного
родства.
Стражники лениво
переругивались, устанавливая очередь из торговцев, одни из которых
спешили покинуть город, другие, напротив, торопились попасть
внутрь. Их телеги цеплялись друг за друга колесами, поминутно
создавая заторы. Со стены кто-то дул в рог, оглашая окрестности
механическим звоном. Откуда-то из центра доносились переливы
колоколов. Переговаривались торговцы, орал сборщик пошлин,
матерились стражники, блеяли и ржали осло-зайцы. Под этот
нестройный гул мы и въехали в город.
Я и не
представлял, как отвык за эту пару недель от людских скопищ. А
здесь еще и скученность, какой я никогда не видывал в нашем
провинциальном городке. Людей может и не больше, но они упакованы,
как шпроты в банку. Специфика архитектуры средневекового города
заставляла его население самоуплотняться внутри периметра
крепостных стен.