Слушая ее
щебетание, я жевал хлеб с сыром и размышлял. Вот значит, как вышло…
Выходит, мне повезло. Мало того, что из всех городских дворов, я
умудрился выбрать именно этот, так еще и калитку она, весьма
кстати, забыла закрыть… Да – это не просто везение, это везение в
квадрате! Так везет только утопленникам, которым не суждено быть
повешенными…
Тут Ноэль
прервала ход моих мыслей, потребовав рассказать: из каких я краев и
какая там жизнь? Не знаю, какая она при свете дня (видел только
издали), но здесь в полумраке сарая, раздвигаемого лишь огоньком
свечи, ее лицо в обрамлении светлых локонов казалось прекрасным.
Глядя на него невозможно было не вдохновиться. И я стал
рассказывать, что живу очень далеко отсюда. В моем мире все ездят в
железных повозках с огненными двигателями, люди летают по небу
внутри железных птиц и живут в огромных домах по сто
этажей…
Она слушала
меня, приоткрыв рот и время от времени нервно облизывая губы острым
язычком, а огромные глаза светились восторгом. Глядя в них, я
заливался соловьем. Но когда, увлекшись, стал рассказывать про то,
как люди научились пронзать небесную твердь и в огромных ракетах –
ну как эта бутылка, только в сто миллионов раз больше – летать к
другим мирам, она вдруг звонко расхохоталась, прикрывая рот узкой
ладошкой. Ее смех звучал так заразительно, что я не выдержав, тоже
присоединился к веселью.
Даже животные за
перегородками перестали вздыхать и хрюкать, прислушиваясь к взрывам
нашего хохота. Отсмеявшись, Ноэль вытерла выступившие слезы и,
шутливо стукнув меня кулачком по колену, заявила:
– Я так и знала,
что ты врун! А я сижу, дура, уши развесила… люди у него в бутылке
на небо летают… но ничего, мне даже понравилось! Тебе бы с твоим
талантом, в театре выступать. А скажи Дан, театр у вас
есть?
Я задумался.
Театрал из меня, правду сказать, никакой – последний раз бывал в
«Красном октябре», нашем городском драматическом театре, в
семилетнем возрасте, во время новогодних каникул, когда там шел
какой-то детский спектакль.
Но врать, так
врать, и я стал рассказывать, какой у нас огромный театр, который
называется… МХАТ. Почему я приплел именно МХАТ? Ну, не знаю, не про
наш же затрапезный провинциальный балаганчик ей рассказывать. Так
вот, в этом МХАТе огромные-преогромные залы с колоннами, большими
люстрами, и большими сценами… и артистов там – человек сто… Или
даже двести… в общем, много!