Голод, холод, усталость… Серыми тенями скользили по улицам люди.
Поползли слухи о том, что появились каннибалы, отчего Гермиона
теперь даже боялась выходить с территории завода. Но тетя Зина,
превратившаяся почти в скелет, находила доброе слово для девочки,
выглядевшей ничуть не лучше. Теперь Гермиона понимала, что такое
«алиментарная дистрофия», не понимая, как Гарри смог удержаться
тогда, в Большом зале Хогвартса. Она осознавала теперь очень
многое.
За окнами цеха проходил январь…
Тетя Зина умерла внезапно. Она просто не проснулась утром,
Гермиона даже не поняла поначалу, что произошло. Не добудившись
женщины, ставшей для нее всем, девочка сначала попробовала
заплакать, но прошедшее время просто зачеркнула все эмоции. Голод,
трупы на улицах, бесконечные саночки… Все это просто укрыло
Гермиону изнутри мягкой подушкой.
Вздохнувшая девочка взяла карточки тети Зины, чтобы отоварить
хлебом, потому что больше их не будет. Нужно было собираться на
завод, а еще — отвезти тетю, ставшую за это время мамой, на
Охтенское кладбище. Но прежде всего — завод. С телом в промерзшей
квартире точно ничего не случится. Скушав кусочек хлеба, Гермиона
двинулась на улицу.
— Зина все? — сразу же все понял встреченный мужчина из
жилконторы. Однорукий Самуил Федорович увидел девочку, выходившую в
одиночестве. Все и так было ясно.
— Я ее отвезу, — проговорила Гермиона. — После смены.
— Иди, дочка, работай, — покачал головой мужчина. — Мы сами
отвезем.
— Спасибо, — прошептала девочка, отправляясь в свой ежедневный
путь. Смысла возвращаться домой больше не было.
На заводе ее даже ни о чем не спросили, все было ясно. К
Гермионе подошел мастер — дядя Саша, так его звали все дети, хотя
детьми они уже не были. Голод, холод, умирающие вокруг люди, бомбы
и снаряды лишили их этого детства. Едва стоя за станком, девочка
вытачивала болванки снарядов, надеясь на то, что рано или поздно
блокада закончится. Придут «наши», прогнавшие уже немца от столицы,
и будет много хлеба.
Гермиона слушала Ленинградское радио, желая отомстить фашистам
за все, что они натворили: за детские маленькие тела, за бомбы,
падающие с неба, за… за все. Хлеба неожиданно стало меньше, отчего
девочка поняла — тетя Зина отдавала ей свой хлеб. Как… Гарри?
Гермиона осознавала, какой дурой была, не понимая, чем делится с
ней мальчик. Самой большой драгоценностью на свете, с трудом
отрывая от себя.