«О ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба —
он почти не весит на руке…»Ольга Берггольц
Женский голос из репродуктора рассказывал о том, что девочка
видела и сама, но он делал главное. Самым главным было понимать —
они не брошены, не одни! И Гермиона понимала это. «Дорогой жизни»
шел в осажденный город драгоценный хлеб, горючее, металл… Каждый
день сквозь метели, огонь и дым героические люди везли жизнь
Ленинграду. Политработники, днем также стоявшие у станков, а
вечерами рассказывавшие измученным людям о том, что страна борется,
тоже давали надежду: придет день и Блокада падет, придут «наши». С
этой надеждой девочка жила. С нею она вставала каждый день, с
трудом, боясь привычного удара холода вставала и шла к своему
станку.
Волосы выпадали от голода, но косынка держала их… Да, теперь
Гермиона понимала, что имел в виду Гарри, постаравшийся подготовить
ее… Откуда он знал? Мысли как будто замерли, замерзли, но мерно
отсчитывающий мгновения жизни метроном показывал — город жив! И
Ленинградское радио, зовущее, радующее, поддерживающее…
— А еще каша такая была, «гурьевская» называлась, как
шоколадная, сладкая-пресладкая, — рассказывала Лидочка. Эти
воспоминания и были их сказками на ночь.
— А я ничего не помню, — вздохнула Гермиона.
— Ничего, вот закончится война… — какими же волшебными были
мечты о том волшебном, просто сказочном времени, когда не будет
войны!
Одна другой волшебнее, с точки зрения Гермионы… Нынешняя
девочка, изменившаяся уже, просто мечтала о кружке теплого,
непременно теплого молока и о том самом хлебе, которым с ней
делился Гарри. Постепенно образ мальчика обретал какой-то ореол
святости в душе Гермионы. И цепляясь за образ мальчика, уже не
казавшегося очень худым, девочка жила. Веря, что однажды увидит
его. И эта вера хранила ее.
***
Это случилось неожиданно. Гермиона шла… Девочка с подружками
возвращалась с очередного киносеанса, когда откуда ни возьмись
прилетел снаряд. В кинотеатр загоняли почти принудительно,
показывая — вас не забыли. Страна борется, дерется и еще немного
осталось потерпеть, совсем чуть-чуть. После сеансов казалось, что
даже укрывшая чувства подушка совсем немного, но поддавалась, давая
возможность почувствовать отголосок радости и гордости за теперь
уже совершенно точно свою страну…