Кирилл пожал плечами.
***
А дальше началась настоящая учеба: монотонная, выматывающая,
требующая включать голову с утра и не выключать до самой ночи. Даже
жуя обед в столовой – думаешь о том, как лучше выполнить
домашку.
Кирилл как-то быстро привык к мысли, что он учится самой
настоящей магии. Он даже удивлялся про себя тому, насколько легко
все эти, вроде бы, совершенно фантастические вещи вошли в его жизнь
так, как будто были в ней всегда. Сам он объяснял это так, что он,
должно быть, всегда подсознательно подозревал, что нечто подобное
существует в мире. Что скучная обыденная реальность – это просто
занавеска, зеленый экран, на который спроецированы школа, ЕГЭ и
будущая работа с девяти до шести. А на самом деле за всем этим есть
еще что-то. Вот только он никогда не думал, что превратится в
специалиста по ремонту этой занавески и ее защите от моли.
Надо сказать, что слова Альфреда Эрнестовича о том, что они
здесь «не превращают карася в порося» были некоторым лукавством.
Программы на Протолане позволяли при известной сноровке делать с
реальностью самые удивительные вещи. Заставлять предметы летать,
менять форму, появляться из пустоты и исчезать в никуда.
Однако большая часть программ – даже самых простых, с которыми
успел познакомиться Кирилл – кажется, были нацелены на одну из
нескольких вещей. Первая – это визуализация неких невидимых и
абстрактных штук. Например, тех же разрывов. На одной из лекций он
узнал, что видимыми человеческому глазу они могу стать только в
результате очень редкого сбоя – так что ему, можно сказать,
повезло. Или не повезло – как посмотреть. Вообще же, поиск их был
целой наукой, и по ней во втором-третьем семестрах обещали
отдельный курс.
Другая разновидность программ фокусировалась на восстановлении
разрушенной реальности, возвращении статус-кво. Вообще,
«статус-кво» было у Альфреда Эрнестовича одним из любимых слов.
Чувствовалось, что в Институте это понятие почти священное. Неявно
предполагалось, что возможно когда-нибудь человечество сумеет
залатать все дыры в реальности, восстановить статус-кво навечно, и
тогда наступит Золотой век. Жаль только, жить в эту пору
прекрасную…
Третий же тип программ предполагал модификацию тела оператора и
окружающего пространства. Можно было создать вокруг себя прозрачное
силовое поле, смягчающее удары, или бьющее из руки призрачное
лезвие, как у Романа. Это было круто. Это было невероятно круто, и
одной мысли о том, что все это возможно, у Кирилла порой кружилась
голова. Старшекурсники с включенным защитными и атакующими
программами превращались не то в средневековых рыцарей, не то в
странных боевых роботов, и даже воздух вокруг них гудел от
магии.